- Такую гарантию тебе не даст никто. Но дело же не в этом.
- В чем?
- Что мы такое, в конце концов, есть: люди конца двадцатого столетия или болотные гады вне времени и пространства?
Церемония встречи окончилась. Гости и вожди области умчались в черных лимузинах. Толпа рассосалась. Чернов и Белов вместе со всеми покинули здание аэропорта и втиснулись в битком набитый автобус. Всю дорогу до города молчали, опасаясь осведомителей КГБ и доносчиков.
Начало жизни
Отец Юрия Чернова, капитан Советской Армии, награжденный многочисленными орденами за участие в боях в войне с Германией и несколько раз раненый, был арестован в 1946 году по клеветническому доносу и осужден на двадцать пять лет лагерей строгого режима. Срок он отбывал в лагере неподалеку от Партграда. В 1955 году он был освобожден, но оставлен для работы в Атоме, т.е. на атомном предприятии, построенном в том же районе силами заключенных. Здесь он женился на восемнадцатилетней девушке из соседнего районного центра Красноармейска. В 1956 году, в тот день, когда Хрущев зачитал разоблачительный доклад на Двадцатом съезде партии, у них родился сын. Вместо рук у мальчика были такие отвратительные щупальца, что бедная мать при виде их лишилась сознания. Отец после этого запил пуще прежнего и вскоре умер от непонятной болезни.
Юрий (так назвали мальчика) был уже не первым в Атоме инвалидом от рождения. До него тут уже родилось несколько детей без ног, без глаз, глухих и психически ненормальных. Рождались и такие дети, которых родителям вообще не показывали. Большинство родителей от таких детей отказывалось. Для них построили специальный интернат, куда стали помещать детей с дефектами от рождения со всей области и даже из других областей. Но мать Юрия отказалась отдать сына в интернат. После смерти мужа она перебралась в Красноармейск к родителям. Для нее началась жизнь, о которой лучше промолчать.
Талант и ум русского человека тратится обычно на то, чтобы как-то выкручиваться в трудных житейских условиях. Мать Юрия проявила чудеса изобретательности, чтобы облегчить жизнь сына. Целью и смыслом ее собственной жизни стало научить его жить так, как будто он полноценный человек, и служить ему. Она приняла на свой счет вину всего общества и человечества перед ее сыном. Она научила его выполнять ручками, ртом, головой и плечами многие жизненно необходимые операции. Приспособила для него одежду, мебель, посуду. Когда он чуть подрос, она добилась того, что его взял под свою опеку протезный комбинат в Партграде. Ему изготовили специальные протезы, с помощью которых он научился писать и обращаться с книгами в школе. Дома он писал, держа карандаш во рту или прижимая его ручкой к подбородку. В школе такой способ мог бы смешить детей, а мать Юрия непременно хотела, чтобы он посещал обычную школу, а не школу для инвалидов от рождения при интернате.
Как-то началась кампания по вовлечению инвалидов от рождения в нормальную жизнь. Черновых посетил журналист из Партграда. Он написал большую статью, в которой упомянул непонятное для матери Юрия слово комплексный метод. Когда Юрий вырос, окончил университет и стал работать в протезном комбинате, он стал свидетелем ажиотажа по поводу статьи американского ученого, выдвинувшего идею этого самого комплексного метода включения инвалидов от рождения в нормальную жизнь. Это добавило свою долю в его мрачные переживания, но не удивило его: он уже знал, что сами русские Иваны не позволят своим собратьям сделать что-то раньше и лучше, чем на Западе, а если все же это как-то сделалось, они не допустят признания приоритета и тем более не допустят внедрения открытия или изобретения в практику жизни. Чтобы какая-то деревенская русская баба, даже не знающая смысла слова комплексный, сделала что-то раньше американцев или немцев?! Быть того не. может!
У матери был хороший голос. Она пела сыну тоскливые русские песни. Он подпевал ей. По выходным дням мать уходила с сыном за город. Они бродили по полям и рощам, по берегам ручейков и озер. Мать пела в полный голос и плакала. Юрий подпевал ей и тоже плакал от еще неосознанного отчаяния и тоски. Зрелище изумительной, но до боли грустной русской природы, наряду с заунывными, рвущими душу на куски звуками русских мелодий, навсегда определили тонус его переживаний.
В бытовом отношении Черновы жили так, как жило большинство русского населения в провинции. С западной точки зрения это был уровень полунищенский. Но жители глубинной России начали сравнивать свою жизнь с западной позднее. А тогда, когда рос Юрий, они довольствовались тем что имели. Голода не было, и это было главным. Одеваться стали лучше, чем в послевоенные годы. Появились телевизоры, холодильники, велосипеды, мотоциклы, синтетические куртки, колготки, женские брюки. Жизнь понемногу улучшалась. Была надежда на лучшее. Молодые люди получали образование, уходили в города, устраивались лучше родителей. Ухудшения начались позднее, в конце семидесятых годов.
В окружении Юрия лишь изредка говорили о России и о русском народе, причем - без гордости за них. Преобладали жалобы, насмешки, зависть к тем, кто ухитрился лучше устроиться, злоба. Потом в школе ему предстояло услышать слова, которые по замыслу должны были пробудить национальную гордость и патриотизм. Но это делалось так, что эффект получался противоположный.
В километре от дома Черновых начиналась трясина- заросшие кустами и мелким лесом болота. О коварстве трясины складывались легенды, рассказывались правдивые истории. Во время коллективизации кто-то сломал огород, отделявший пастбище от трясины, и целое колхозное стадо засосало в трясину. В начале войны с Германией на трясине устроили склады с продовольствием и оружием для партизан на случай оккупации области немцами. Склады исчезли в трясине вместе с людьми. В войну на трясине прятались дезертиры. Ни один из них не выбрался оттуда. В хрущевские годы целая научно-исследовательская экспедиция из тридцати человек бесследно пропала в трясине. Число беглецов из лагерей, которые погибли в ней, перевалило за сотню. Со стороны трясины лагеря даже не охранялись совсем. Говорили, будто иногда охранники специально загоняли непокорных заключенных на трясину, списывая их потом как беглецов.
Юрию, как и другим детям, категорически запрещали даже близко подходить к трясине. Когда дети шалили и не слушались родителей, их пугали трясиной, грозились отвести их туда, где их засосет в бездонную грязь. Но Юрия трясина не пугала. Она представлялась ему таинственным и полным чудес миром. Бабушка рассказывала ему сказки о нечистой силе, ведьмах, леших, водяных и прочих существах иного мира, якобы живших на трясине. Иногда в ее рассказах появлялись принцессы, царевичи и прекрасные дворцы, скрытые на волшебных островах в недосягаемых для людей местах трясины. А дед рассказывал правдивые истории о разбойниках, грабивших людей и топивших их в трясине. И якобы до сих пор где-то в глубине леса хранятся несметные сокровища, награбленные разбойниками, так как самих разбойников затянуло в грязь.