– Почему ты не позвал меня?
– Нужно было поразмять мускулы. Когда брился, ноги перестали держать, я чуть не свалился.
Он поправил под головой подушку, сделав ее повыше. Я протянул ему чашку кофе.
– Ну что? Большая о нас пресса? – пошутил он, увидев газету.
– Твое имя упомянуто.
– Тампа? – спросил он напряженно.
– Нет. Эти, другие.
Он прочел обе статьи и отбросил газету.
– Дела все лучше, лейтенант.
– Да, об этом я как раз хотел поговорить с тобой. Мне подумалось, когда я сегодня проснулся… Ты вот упомянул, что кого-то из этих двух горилл знаешь?
– Я не совсем уверен.
– Но ведь он и тебя мог узнать. Может, поэтому они и устроили все это представление: напали на Сарагосу средь бела дня. Может, эти двое за нами следили и рассчитывали ограбить в подходящем месте, а потом увидели нас и поняли, что надо действовать немедленно.
– И что же?
– Винс, хоть малейшая вероятность есть, что они знают, где ты сейчас находишься? Он почесал нос.
– Ни малейшей. Утешился?
– Пожалуй. Теперь следующий пункт. Мы поделим деньги и разойдемся только тогда, когда тебе станет лучше. Но трудности наши на этом не кончатся.
– О чем это ты?
– Ты, Винс, похитрей меня. Предположим, я погорел, и меня спрашивают, где это я раздобыл миллион долларов наличными. Как думаешь, мне поверят, если я скажу, что откопал их в саду? Или скопил? Или выиграл на скачках? Они захотят знать, где я находился в те дни, когда уезжал из дома. И зачем я привез тебя сюда. И куда ты отправился отсюда. Они не отстанут, пока я не отвечу. Значит, и ты заинтересован, чтобы я ни на чем не споткнулся. И наоборот, я должен знать, что с тобой все в порядке.
Он взглянул на меня с некоторой иронией.
– Джерри, я знаю точно, каким путем выбраться из Штатов. И куда потом направить стопы. Я сделаюсь другим человеком, я в него нырну с головой, понял? Все, чего я хочу, – это чтобы ровно восемь дней после моего отъезда здесь было все тихо. После чего ты можешь, мой мальчик, объявлять о наших приключениях хоть через громкоговоритель, трубить налево и направо – никаких проблем.
– А как ты думаешь провезти деньги через границу? Что скажет таможня?
– У меня для этого есть пути и средства. Об этом не беспокойся.
– А если мне тоже понадобится уехать? Ты мог бы дать боевому соратнику пару советов. Он наморщил лоб.
– Погоди-ка. Лететь тебе нельзя, придется искать что-то другое. Можно поехать в места вроде Сан-Диего или Браунсвилла, где у нас водная граница с Мексикой. Возьми напрокат лодку, плыви себе на рыбалку. Двигайся вдоль мексиканского берега, найди там укромный уголок, спрячь деньги, потом возвращайся. Верни лодку. А там по суше легально перейдешь границу, заберешь свои деньги и – давай Бог ноги.
Или вот, еще лучше: езжай в Нью-Йорк, купи акцептные права, а там заходи в любой банк, какой встретишь по пути. Отправляйся в Бостон, сделай то же самое, в Филадельфию – и так далее. Обойди минимум шестьдесят – семьдесят банков, в каждом оставь толику денег и возьми от них бумагу. Получишь в итоге шестьдесят – семьдесят листков бумаги отличного качества. Затем вылетай спокойно в Швейцарию, таможню твои бумаги не интересуют. Скажи, что ты закупщик, что ли. Открой в швейцарском банке секретный счет. Заключи с ними инвестиционный договор. Когда пристроишься где-то, напиши им, сколько они должны тебе высылать ежемесячно. И тогда, скажем во Франции, ты можешь жить как у Христа за пазухой. Или вот еще, погоди-ка: если ты игрок, то рискни. Купи американскую машину пороскошней, в таких можно спрятать что угодно. Спрячь деньги в ней и отправь машину морем в Европу. А если ты действительно хочешь навара, то купи камушки. Бриллианты. Дай подумать, у меня еще многое вертится на языке. Ты мог бы…
– Ладно, Винс. Хватит и этого.
– Вчера, когда мне было неважно, твоя жена пыталась меня расколоть насчет твоих дальнейших планов. Она думала, что ты со мной обсуждал эти вопросы. Доложу тебе, она разозлена не на шутку.
– Нет у меня никаких планов.
– Но что-то ты собираешься делать?
– Когда ты уедешь, я подам на развод. Пока что придется с ней ладить. Когда о разводе будет объявлено официально, я уберусь из Штатов.
– Мне все равно, что ты сделаешь, когда я уеду, но я смогу отправиться не раньше, чем через неделю. И мне не хотелось бы, чтобы она ломала себе голову – почему это ты, будучи без копейки в кармане, не ищешь работу. Отчего бы тебе, кстати, не вернуться к ее старику? Потом уволишься в любой момент. А пока что ты бы ее успокоил. От ее спокойствия кое-что зависит, сам понимаешь.
Все во мне протестовало против этой мысли, но я не мог не согласиться, что он прав. Влезть в старый хомут – это бы ни в ком не вызвало подозрений. Чего я боюсь? В конце концов, я-то знаю, что это ненадолго!
– Хорошо. В понедельник пойду, – сказал я вслух. – Теперь ты доволен?
– Умница. Паинька.
Послышался шум душа: Лоррейн поднялась. Я поговорил еще немного с Винсом и вернулся в спальню. Лоррейн сидела в оранжевой блузке и в черных брючках перед зеркалом и накрашивала губы.
– Доброе утро, – сказал я.
– Хелло. Как дела у болящего?
– Я сварил кофе, но нужно бы дать ему и поесть что-нибудь.