– Ты ведешь себя довольно таинственно. Он усмехнулся – и заговорил откровенней. Итак, он принял гражданство некоего государства. Назовем его условно Валенсией. Это латиноамериканская страна, режим правления – диктатура.
– Все, что я затевал после войны, как-то не клеилось, понимаешь, Джерри? Но я не отступался. Добыл пилотское удостоверение. И решился однажды все, что в наследство мне оставил отец, вложить в покупку самолета, а там летать сколько влезет над Южной и Центральной Америкой. Больше года я жил припеваючи, потом – это когда я уже добрался до Валенсии – деньги понемногу стали таять. На одном званом вечере я познакомился с человеком, которому, как мне показалось, можно было довериться. Я выложил все насчет моих обстоятельств. Он спросил адрес моего отеля и добавил, что, мол, у него есть одна идея. А уже на другой день за мной заехал шофер на шикарном «мерседесе», чтобы доставить к сеньору Мелендесу на его ранчо, – это далеко за городом. Мне предложено было место прислуги – пилота, которому полагалось владеть английским и испанским, а попросту человека, который не станет вопить «караул», если даже и припечет. Восемь лет я работаю на него. Это было.., скажем, чрезвычайно интересно, Джерри. Время от времени он меня проверял и не церемонился при этом, но и я тоже не лыком шит и из своей роли не вышел ни разу. Если Мелендес вообще кому-то доверяет, то Винсент Бискай именно тот человек. Это дает мне немалые преимущества. После нашего достославного диктатора, генерала Пераля, Мелендес – второй по значению человек в стране. Он промышленник, делец, холодный и циничный, политикой никогда не интересовался. И вот теперь мы подходим к сути. В последние три года Пераль и Мелендес не ладили, мягко говоря. Диктатор, ловко манипулируя налоговыми рычагами, медленно, но верно загонял моего работодателя в угол. Рауль Мелендес сделался чересчур силен, а какому диктатору это пришлось бы по вкусу? Пераль не один раз пытался подрезать крылышки своему строптивому подданному, а Рауль Мелендес, как ты понимаешь, не мог этого позволить. И вот, чтобы не дать себя утопить, он впервые занялся политикой. А это скользкая почва, и воздух там, знаешь ли, свинцом попахивает. Ты поспеваешь за мной?
– И кто же, по-твоему, возьмет верх?
– Хороший вопрос. Я думаю, что Пераль. При нем арамейская элита. Мелендес постарался перекупить и переманить у него несколько честолюбивых молодых офицеров. Он выбирал тщательно, но я вовсе не уверен, что Пераль не внедрил между ними одного-другого шпиона. Мелендес как будто все рассчитал. Это должно выглядеть как внезапная вспышка народного гнева и последующий переворот. Затем, в переходный период, к власти придет военная хунта, а тот, кто ее возглавит, по плану Мелендеса будет его марионеткой. Если я прав и все так случится, то можно ждать, что у меня в черепе появится пара дырок, крайне небезопасных для здоровья. Предпочел бы уклониться и посмотреть, что я мог бы сделать в этой ситуации.
Он остановился и сделал внушительный глоток из своего стакана.
– У меня есть превосходный источник информации, находящийся очень близко к Раулю Мелендесу, – продолжал он. – То есть ближе некуда: в его собственной постели. Она обладает живым умом и достаточной дозой любопытства, притом способна вытянуть из него буквально все, что угодно, любые сведения. Мелендес запасается оружием для того самого дня. Недавно после неудачного восстания где-то в Средней Азии одна страна приобрела кучу этого товара, еще не бывшего в употреблении, и выбросила на рынок. Главным агентом в сделке выступает хитрющий грек по фамилии Киодос, он живет здесь, в Штатах. Он любит доллары, и у него есть связи с пароходными компаниями. Рауль Мелендес обратил в наличные часть своих инвестиций в других латиноамериканских странах, доллары передал этому Киодосу, а тот в обмен доставляет ему в высшей степени опасные игрушки, в том числе легкую артиллерию и танкетки. Все это под самым носом у Пераля прибывает как оборудование для одного из новых заводов. Оружие складируется на отдаленной гасиенде, и одно из последних полученных мной заданий – научить добровольцев из местных крестьян с ним обращаться. Поступают все новые партии, но дело идет не так уж гладко. Нужно время, чтобы собрать суммы звонкой монетой и переправить их Киодосу. И вот теперь – тот случай, когда, братец ты мой, я совершенно точно знаю, где, когда, как будет передана очередная груда долларов. Теперь ты догадываешься, зачем я приехал?
– Пока что не вижу, при чем тут я.
– Так-таки и не видишь?
– Не вижу.
– Я и не ожидал ничего другого. Ты ведь моралист. Между прочим, с Кармелой, подругой Мелендеса, мы договорились: я обеспечиваю ей отступление, выделяю долю, правда, не слишком большую. Львиная часть достается мне. И тебе.
– Мне? Не спеши, Винс. Я пока еще лицо постороннее.
– Это никакая не кража, Джерри. Пошевели мозгами. Мы всего лишь отбираем у жадного, циничного дельца средство, с помощью которого он собирается свалить стабильное, признанное Соединенными Штатами правительство, развязать заведомо кровавую революцию. Сотни ни в чем не повинных людей погибнут. Минимум сотни. Как хочешь, а с точки зрения морали мы окажем одолжение всему миру.