– Выбрали? – Парень был незнакомый, с модной и дурацкой бородкой-косичкой, смотрел все так же, Настя расслабилась и снисходительно улыбнулась.
– Кофе! – небрежно, как в кино, шмякнула кожаную книжицу меню на стол. Книжка проехалась по лакированной поверхности и чуть не свалилась, парень поймал.
– Капучино, кафелатте, кафефреддо, эсспрессо, ристретто? – произнес официант так быстро, что и не понять было, и тоже снисходительно.
Уже понял, козел, что денег у меня мало и что я из райцентра. Правильно было бы сказать, принеси, мол, милый, какой подешевле, или вообще попросить чаю, но получалось «в грязь лицом».
– Мне вот это! – заявила уверенно и потыкала пальцем в воздухе, высоко над книжкой, будто показывая нужную строчку.
– Кафефреддо? – уточнил официант.
– Ну! – косо усмехнулась на него Настя, чувствуя, как краснеет.
Дождик пошел сильнее, потек ручейками по стеклу, зонты раскрылись. Большие и не очень, черные, цветные… Зонты тоже спешили, но уже не так, цеплялись друг за друга, извинялись, выбегали на проезжую часть, заваливались набок, уступая дорогу или обгоняя. Этот нехолодный еще осенний дождик немного подружил людей, у них появилась уважительная причина, чтобы увидеть друг друга. И чтобы немножко опоздать на работу, прийти мокрыми, отряхиваться весело, извиняться и просить кого-то в офисе сварить кофейку.
Настя, опершись лбом на руку, подсматривала за девушками. Лицом к ней сидела симпатичная остроносенькая блондинка с простеньким пучком, лица другой Настя не видела. Та была брюнетка, тоже очень просто причесана и подколота, но на самом деле, Настя хорошо рассмотрела: самой такую прическу никогда не придумать. И одеты были так, что лучше не смотреть. Все на них было простое с виду и неброских цветов, но стоило, видно, кучу денег. Возможно, это были какие-то не очень пока известные актрисы или модели. Не красотки, кстати, но появись они в Белореченске, ревниво прикидывала Настя, парни, как бараны, за ними толпами ходили бы.
Настя мысленно скинула с себя тяжеловатую, несвеже попахивающую чем-то кислым черную куртку, сняла кофточку и примерила с блондинки легкую, нежно-серую блузку с открытой шеей и ключицами, телесные бретельки лифчика доверчиво вели с плечей вниз. Настя подумала, что обязательно надо купить такой же бесцветный лифчик, а пока примерила чужой… сверху блузки надела короткую красновато-коричневую кожаную курточку, оставив блондинку совсем топлесс. Посмотрела на свое отражение в окне – ей не просто это шло, это была обложка журнала, от которой невозможно было отвести глаз! На блондинке были темно-серые брюки и такие же лакированные мокасины. Настя ничего не тронула, к ее стройным ногам лучше пошла бы короткая юбка, которая была на брюнетке. Сбросив кроссовки и джинсы, Настя надела юбку и высокие сапоги с узкой щиколоткой и низким каблуком.
Все так же мысленно встала, прошлась, одета она была шикарно, сидело все хорошо, но по снисходительно-вежливым взглядам официантов было понятно, что чего-то не хватает. Она еще раз внимательно рассмотрела девушек, которые мирно болтали, не подозревая, что одна из них голая сверху, а другая снизу. Золота, украшений на них не было, разговаривали тихо, руками не размахивали, иногда только склонялись друг к другу или аккуратно трогали руки. Осторожно подносили чашки ко рту.
Эти чертовы куклы тут каждый день сидят, а я первый раз, – поняла Настя, – она раздала девчонкам их шмотки и, довольно шмыгнув носом, повернулась к окну. К своему отражению. Это пока единственное, что у нее было.
И к этому отражению в окне подходил парень. В модном плаще до пола, лет тридцати… Спокойный, уверенный, подходил, брал ее за руку и уводил! Когда она ехала в Москву и наблюдала в окно – в нем, кстати, тоже было ее отражение – скучные осенние сибирские степи, она прямо чувствовала, как приближается к этой главной своей мечте.