Теперь это была уже зрелая красивая женщина с поджарым стройным телом, двигающаяся с неуловимо-притягательной грацией. На ее постоянно улыбающемся кукольном личике самый пристальный взгляд не смог бы отыскать следы волнения или тревоги.
Почему она вернулась в Москву одна? Да потому, что наступил срок, когда безошибочный инстинкт подсказал ей, что карусель, которая ее несет, с каждым днем раскручивается все быстрее, и если не сделать немедленно остановку, не передохнуть, то потом окажется — поздно. Она только-только разошлась с последним мужем, главным архитектором города Н., съехала от него в гостиницу, имея на руках прощальный подарок в виде двух тысяч на сберегательной книжке, и собиралась махнуть в Сочи, к морю, где начался сезон. И вот она заснула в номере «люкс», безмятежная, как праведница, а через час очнулась от кошмарного виденья. Ей приснилось, что кто-то подкрался к кровати, ловко вставил ей под ухо, туда, где мягко, беленькую тоненькую трубочку и стал пить ее кровь. Она не могла пошевелиться, не могла крикнуть, и тот, кто пил, хорошо знал про это, потому что громко зачавкал от радости. Клара медленно, глотками перетекала из себя через ухо в трубочку, в мохнатый рот, и знала, что ничего не изменишь, надо терпеть, и терпеть долго. Больно ей не было, а было тошно и мокро. Невероятным усилием она все-таки рванулась, поломала ужасную трубочку, хрустнувшую соломенным треском, и села. Сидела в постели, влажная от испарины, и не понимала, явь это или сон. За ухом чесалось, она потрогала, надавила пальцами — все в порядке.
Клара щелкнула выключателем, вспыхнул свет, она оглядела комнату: пейзажи на стенах, телевизор в углу, напротив платяной шкаф. Ничего больше — в меру уютный, теплый номер «люкс».
«Нервы, — подумала она спокойно. — Проклятые нервы и возраст».
А утром поменяла в кассе билет и первым поездом укатила в Москву. Звонила она с вокзала из автомата, едва получив вещи по квитанции в багажном вагоне и отдав их носильщику.
— Федор, ты должен приехать за мной. У меня уйма чемоданов.
— Почему бы тебе не отправиться к родителям?
— Это мы решим позже. А пока ты должен мне помочь.
— Хорошо, сейчас поймаю такси и приеду. Жди на стоянке.
По пути он придумал сделать так: сразу объяснить ей все про Надю, про свои чувства и отправить к родителям, но, придумав, тут же сообразил, что это нереально. Во-первых, на то, чтобы объяснить, и на то, чтобы она поверила, нужно время, а во-вторых, сгоряча Клара способна выкинуть какой-нибудь несусветный фортель. Не разумнее ли выждать и попытаться уладить дело так, чтобы — главное! — не пострадал Алеша. А для этого прежде всего надо дознаться, зачем Клара явилась к ним, с какой целью. Может, не из-за чего огород городить? Может, она приехала на денек-два по своим делам и скоро уедет? Но и в этом случае лучше бы она не виделась с Алешей, а остановилась у родителей. «Что я такое думаю? — с горьким привкусом во рту подумал Пугачев. — Как же это не видаться? Она мать ему. Мать!»
Клару он заметил издали, из такси, и сразу узнал. Да и что было ее узнавать. Тоненькая, стройная, ему показалось, что и пальто на ней то же самое — приталенное, с узким меховым воротником и опушкой, — которое когда-то само по себе, отдельно от Клары, сводило его с ума. И стоит она в той же знакомой небрежной позе, будто на секунду замедлила в горячем беге.
Пугачев с трудом заставил себя покинуть машину. Увидев его, она шагу не сделала навстречу, глядела с лучезарной улыбкой. Федор приблизился, она схватила его двумя руками за уши и, смеясь, звонко расцеловала в обе щеки.
— Все пустое, — сказала. — Не тушуйся, Федюнчик!.. Давай грузиться скорей, а то я замерзла. Вон носильщик.
Дома она сразу прошла в комнату, зажгла там торшер. Федор Анатольевич два раза спускался вниз за багажом, шофер ему не помог. Чемоданов, больших и маленьких, было семь. Он загородил ими полкоридора… Прошел на кухню, попил воды. Клара все не показывалась из комнаты, и ни звука оттуда не доносилось.
Пугачев не испытывал каких-либо острых ощущений. Он тупо глядел на ту же газовую плиту, на которую час назад взирал счастливый. Теперь все кончилось. Он ясно сознавал, что все кончилось. Даже если она приехала на день — все кончилось. Не стоит заблуждаться — это всему конец. Таких совпадений не бывает на свете. Клара вернулась в тот момент, когда он был особенно беззащитен перед ней. Ни раньше, ни позже. Это не случай, а предначертание.