В июне оформление могилы Жанны стараниями Антона было завершено. На базальтовой стеле по желанию Тони установили лучшую её фотографию.
– Мне надо видеть дочку. Я буду с ней общаться, – говорила Тоня.
Они приходили на кладбище каждую неделю, чтобы убрать могилу и «пообщаться». Могли, глядя на фотографию Жанны, час-другой сидеть на лавочке и безмолвствовать.
Антон стал с особой нежностью относиться к Тоне, чаще говорить ей ласковые слова, обнимать и целовать её, словно пытался этим утолить свою тоску по дочери. Всё остальное в жизни ему уже казалось пустым и суетным. То, что раньше занимало его, вдруг стало для Антона настолько несущественным, что он уже перестал чему-то возмущаться, что-либо критиковать и раздражаться. Он даже не спешил решить вопрос с тремя квартирами, которые нежданно-негаданно оказались собственностью супругов. Однако долго тянуть с ними нельзя было, поскольку за обслуживание квартир приходилось платить. Пришлось их продать. Сначала продали однокомнатную квартиру Жанны, ту самую, которую Антон когда-то приобрёл для себя и очень этим гордился. Затем была продана машина Жанны, а за ней квартира, в которой выросла Тоня. Она тяжело расставалась с родительским домом, в котором прошли её детство и юность, где она была окружена заботой и любовью Веры Степановны и Сергея Петровича, и где в последние годы жила Тамара Сергеевна. На супругов свалилась куча денег, часть из которых они перечислили в фонд помощи больным раком.
Через год по настоянию Антона они поехали в путешествие по городам Европы, в которых ещё не были. Сначала посетили Мюнхен, потом Зальцбург. Тоне хотелось увидеть родину Моцарта. В столице Австрии сходили на концерт Венского филармонического оркестра. Затем три дня любовались своеобразной архитектурой Амстердама. Тоня, разумеется, не могла упустить возможность увидеть картины великих голландцев, повела Антона в музеи Амстердама, в том числе в музей Ван Гога. В конце путешествия они прокатились по каналам старинного бельгийского города Брюгге.
Супруги вернулись в Москву в конце сентября 2015 года. Беды ничто не предвещало. Тоня ходила на работу, Антон продолжал заниматься научными исследованиями и вести переписку с бывшими коллегами, собирался написать критическую статью на недавно вышедшую книгу с псевдонаучным содержанием.
В тот вечер он сидел за компьютером, Тоня мыла на кухне посуду. В комнате, где находился Антон, слышались звуки гремящей посуды и шум воды. Увлёкшись статьёй, он не обратил внимания, что уже достаточно долго шумит вода, но посуда почему-то не гремит.
– Тоня! – позвал он её.
Она не отозвалась. Антон вошёл в кухню и обмер. Тоня лежала на полу без сознания. Он бросился к ней:
– Тонечка, милая, что с тобой? Очнись! Слышишь меня?
Антон вызвал неотложку, быстро достал из шкафа нашатырный спирт и поднёс к носу Тони. Она не реагировала. Затем он стал щупать ей руку – пульс отсутствовал. Он прижал ухо к груди Тони, но сердцебиения не уловил, несколько раз пытался посредством искусственного дыхания и массажа сердца привести её в чувство – не помогло. Антон с большим трудом поднял жену и понёс её в спальню, положил на кровать. Он сильно нервничал, вторично позвонил в скорую помощь. Ему сказали, что машина на подходе, и тут раздался звонок в дверь. Антон бросил телефон и помчался к лифту. Чуть ли не толкая врачей, он привёл их в спальню и умолял спасти жену, но… оказалось поздно. Врачи констатировали смерть. Антон завыл, взрыдал так громко и отчаянно, что рядом стоявшие люди в халатах вздрогнули.
В справке, которую ему после выдали, причиной смерти был указан обширный инфаркт миокарда.
В дни скорби Антон вёл себя сдержанно, казалось даже хладнокровно, организационные вопросы решал спокойно и оперативно. Рядом с могилой Жанны, к сожалению, мест не оказались. Примерно в ста метрах от неё Антон купил два участка – для Тони и для себя. У гроба жены стоял отрешённо. На следующий день после похорон он почувствовал себя полностью опустошённым, и уже скоро у него наступила апатия ко всему. Жизнь стала в тягость. Но надо было держаться, переждать зиму, чтобы весной начать оформление могилы Тони.