Придя к такому выводу, Антон почему-то занервничал – неожиданно осознал, что именно сейчас надо действовать, что наступил благоприятный момент для приведения в исполнение вынесенного им приговора. Осознав это, он перед ответственным шагом вдруг впервые задумался: а сможет ли он стать убийцей? Легко ли ему будет перешагнуть черту, которая отделяет человека от существа без каких-либо нравственных тормозов. Несколько минут Антон стоял в нерешительности, не находя твёрдого ответа на свой вопрос. Ведь это же не так просто – убить человека! Да, наверное, не просто, рассуждал он, но разве насильника, шантажиста и вымогателя можно назвать человеком? Нет! В конце концов, чем он отличается от бандита, который ворвался в чужой дом и начал грабить и насиловать? И кто посмеет упрекнуть того, кто убьёт такого подонка? В очередной раз Антон убедил себя, что этот кровосос и насильник не должен жить на свете, не должен отравлять жизнь несчастным женщинам. А он, Антон, просто обязан выполнить возложенную на него благородную миссию. Час настал, говорил он себе, надо действовать и прочь сомнения!
Он вернулся к машине, достал из бардачка складной нож, положил в карман, закрыл машину и направился к дому. Шёл и на ходу разрабатывал план действий. Прежде всего, необходимо найти способ проникнуть в квартиру. Если позвонить в дверь, хозяин наверняка спросит, кого принесло в такой поздний час. Надо придумать нечто убедительное, что могло бы его заставить открыть дверь. Допустим, он её откроет. Что потом? Потом, рассуждал Антон, следует сразу наброситься на него и повалить на пол. Поскольку он и так еле стоит на ногах, свалить его будет несложно. А вот дальше надо действовать жестко, не мешкая, наносить удары ножом, и лучше всего в шею, чтоб он не успел звука издать. Впрочем, в пьяном состоянии он вряд ли станет кричать, но сопротивляться точно будет. Тут Антон усомнился: а вдруг его даже пьяного не одолеть? Всё же он молод и возможно даже силён, хоть и выглядит вялым. Сумел же, гнида, изнасиловать девушку. Необходимо навалиться на него всем телом, а нож держать наготове.
Приближаясь к дому, Антон задавал себе эти вопросы и, как ему казалось, убедительно отвечал на них. Однако былой уверенности в том, что он справится с насильником, у него уже не было. Даже в пятьдесят лет он бы не сомневался, что легко завалит его, но в шестьдесят семь у него не могли не возникнуть опасения. И всё-таки Антон был не из тех, кто при малейшем сомнении отступает от поставленной цели. В конце концов, он чувствует себя крепким и вполне сильным. Только надо действовать, говорил он себе, нацеленно и быстро. И ни в коем случае не доводить схватку, если она возникнет, до сколь-нибудь продолжительной возни, иначе можно проиграть борьбу и оказаться в глупейшем положении.
Подойдя к дому, он сначала осторожно заглянул в окно освещённой кухни. Там никого не было. В комнате признаков движения он тоже не обнаружил. Похоже, хозяин лёг спать. Придётся разбудить, подумал Антон. Оказавшись перед дверью подъезда, он неожиданно столкнулся с проблемой – увидел на двери замок домофона. «Как же я раньше его не замечал? И как я в прошлый раз проник в подъезд?» – удивился Антон. И тут он вспомнил, что дверь медленно закрывалась, он успел поймать её до того как она захлопнется. Но теперь дверь была закрыта, и пришлось ждать, пока кто-то её откроет. В столь поздний час, время перевалило за полночь, надеяться на то, что это может произойти быстро, не приходилось. Антон стал прогуливаться вдоль дома и не переставая следить за двумя окнами первого этажа. В квартире всё оставалось по-прежнему. Минут через пятнадцать к подъезду подошёл мужчина и открыл дверь, она стала медленно закрываться. В последний миг Антон успел придержать её, но вошёл в подъезд лишь после того как услышал характерный звук работающего лифта и убедился, что мужчина в нём уехал. Тишину подъезда ничто не нарушало. Тусклый свет люминесцентной лампы едва освещал площадку. Антон, чуть постояв и оглядевшись, вытащил нож, раскрыл его и, держа в правой руке, спрятал в рукав куртки. Затем он позвонил в дверь квартиры. Никто не отозвался. Антон ещё раз нажал на кнопку звонка, затем третий, четвёртый… Реакции не последовало. Неужели, думал он, этот мерзавец не слышит, или слышит, но боится открыть? В подъезд вошла полная женщина лет пятидесяти и вызвала лифт. Антон стоял, уже отвернувшись от двери. Женщина с некоторым удивлением посмотрела на задумчиво стоящего мужчину, а когда лифт спустился, спросила: