Рабочим Антон напомнил о необходимости тщательно подобрать краску для стены и не пачкать паркет. Они обещали всё делать аккуратно и старательно подогнать цвет, однако точного совпадения со старой покраской не гарантировали, сказали, что добиться этого невозможно. Чтобы свободно двигать стремянку и освободить место для работы с красками, пришлось подвинуть диван и постелить на паркет два больших целлофановых пакета. За это время завтрак, разумеется, остыл. Кофе Антон подогрел в микроволновке, а яичницу съел холодную. Подогретая она ему не нравилась.
После того как рабочие ушли, он опять дочиста за ними всё убрал и поехал на кладбище. По дороге купил цветы. Сначала Антон посидел на лавке возле могилы Жанны, потом перешёл к могиле Тони. Он смотрел на фотографию жены и, слегка шевеля губами, изливал ей душу: «Милая, любимая моя Тонечка! Если б ты знала, как мне тяжело без тебя и Жанны, как мне хочется быть с вами! Я всё ещё жив, и чувствую свою вину, но надеюсь, мы скоро встретимся. Знаю, что ты не одобряешь моего решения соединиться с вами и, наверное, упрекаешь меня в несдержанности и торопливости, мол, мы ещё успеем встретиться и мне не надо спешить. Но ты даже не представляешь, какая это невыносимая боль, какая это мука – жить без вас! Поэтому я и на этот раз поступлю по-своему. А пока мне придётся ещё немного здесь задержаться, надо кое-что сделать. Что именно? Не хочу говорить тебе, потому что заведомо знаю твою реакцию, знаю, что ты будешь категорически против того, что я задумал. В данном случае даже свою разумную уступчивость не проявишь. Но я не могу поступить иначе, ты знаешь мой характер. Скажу лишь, что мне необходимо выполнить возложенную на меня миссию, чтобы восстановить справедливость. Ты же помнишь, я тебе рассказывал о моём участии в судьбе двух слабых женщин и маленькой девочки. Поверь, милая моя, это благородная миссия, и я обязан им помочь. До скорой встречи, мои любимые Тоня и Жанна».
Вчерашний провал операции заставил Антона задуматься о дальнейших своих действиях. Конечно, операция сорвалась по объективной причине, однако он понимал, что вчера был упущен реальный шанс, которого может уже не быть. Теперь надо ему думать, что делать дальше, отталкиваясь от имеющейся об объекте информации. Как-никак всё же удалось кое-что важное о нём узнать. В частности, что он бывает пьяным по вечерам и, похоже, пьёт один. Информация действительно ценная, поскольку при наличии хитроумного способа проникновения вечером к нему в квартиру, можно прикончить его без свидетелей. Это очень удобно. Антон был убеждён, что именно так следует поступить. Но он не мог забыть, какое чувство облегчения испытал, когда убийство не состоялось. И он стал задаваться вопросом – сможет ли в следующий раз также настроить себя на решительные действия, как вчера. Где-то он читал про покушение на убийство, мол, если первый раз не вышло, второй раз лучше не испытывать судьбу. Интересно почему? Как бы то ни было, сегодня Антон определённо не был настроен испытывать судьбу. По всем признакам своего внутреннего ощущения он чувствовал, что не готов повторить вчерашнюю попытку. Может завтра, а лучше, пожалуй, через несколько дней, но только не сегодня, говорил он себе. Однако думать о том, как всё-таки ухитриться проникнуть в квартиру своей жертвы, он не переставал, но сколь-нибудь удовлетворительного решения проблемы не находил. Антон перебрал в уме самые разные возможные для этого поводы, придумывал какие-то заумные ухищрения, которые могли бы вынудить хозяина открыть дверь, но уверенности в том, что тот на что-то поведётся и впустит его в квартиру, не прибавилось. А сейчас, после провала предпринятой попытки выполнить возложенную на себя миссию, за которую он так рьяно взялся перед тем, как самому уйти в мир иной, нужна была стопроцентная гарантия успеха в столь дерзком мероприятии. Проблема усугублялась тем, что этот алкоголик, как выяснилось, настроен крайне недоверчиво к незнакомцам и не склонен открывать им дверь. Даже при наличии такой, казалось бы, веской причины, как «хлещет вода под вашей квартирой», он остался непреклонен. А если он ненароком выяснит, что никакой аварии с водой не было, то непременно задумается о вчерашнем посетителе всерьёз. И тогда его недоверие к нежданным визитёрам возрастёт многократно. Дверь он станет открывать только тому, кому доверяет и кого хорошо знает. Что же в таком случае остаётся делать Антону? Войти к нему в доверие? Ха! Антон над этим сначала рассмеялся, а потом задумался. А может действительно найти предлог с ним познакомиться и каким-нибудь хитрым способом войти к нему в доверие? Задача, пожалуй, сложнее, нежели найти повод, вынуждающий этого типа открыть дверь незнакомцу. Здесь требуются незаурядные способности, возможно даже талант. Работа сродни шпионской – сыграть роль если не приятеля, то хорошего знакомого. И сыграть надо не просто, а правдоподобно, чтобы он поверил. Может, даже придётся выпивать с ним. Ха! Только этого не доставало! Абсурд! Да и здоровья не хватит. А что если просто угощать его? От угощения алкоголик не откажется, хотя… наверняка что-то заподозрит: с какой стати человек тратит свои деньги, угощает, а сам не пьёт? А деньги нужны ему позарез. Он же алкоголик, притом безработный. Ради них, вернее ради водки он грабит бедную девушку и, по сути, собственного ребёнка, требует у неё двадцать тысяч ежемесячно. Ходит к ней, по всей видимости, в месяц раз, формально вроде как навестить дочь, а на самом деле за деньгами… Стоп! А что если отдавать ему свои деньги, чтобы Татьяна не мучилась? И потребовать от него оставить бедняжку в покое. Например, пообещать ежемесячную выплату на десять тысяч больше ожидаемого, но при жестком условии, что он больше никогда не обратится за деньгами к Татьяне. А ведь это идея! Предложение должно сработать! И даже наверняка сработает! «Как же я раньше об этом не подумал? – Антон заметно возбудился. – Для алкоголика лишние десять тысяч – это сколько бутылок водки? Вот именно! К тому же состоится моё с ним, так сказать, знакомство, из чего последует главное – мой свободный доступ в его квартиру. Кто ж своего спонсора не пустит в дом?! И тогда… за какие-то тридцать тысяч я могу легко привести приговор в исполнение. Прекрасная идея! Нет, гениальная!»