– Пятнадцать…
– Что пятнадцать?
– Сказала пятнадцать, больше не даст.
Антон смотрел на этого жалкого, совершенно измождённого, похожего на высохшего старика с помятым лицом и выпирающими скулами, но ещё совсем молодого человека, и подумал, что деградация идёт у него ускоренно. Но главное, о чём в эту минуту думал Антон – что делать дальше? как с ним поступить? Ответа он не находил и потому чувствовал себя неуверенно. Ситуация требовала решительных действий с его стороны. Не зря же он в прошлый раз недвусмысленно намекал, что нарушение соглашения повлечёт за собой суровое наказание. Такой момент настал, и теперь уже сам насильник испуганно ждал исполнения угрозы. Антон производил на него впечатление грозного дельца с тугим кошельком и сворой цепных псов, которых до поры не выпускает. В следующую секунду Антон неожиданно для себя произнёс зловещую фразу, которая как нельзя лучше пришлась к месту. Он сам внутренне содрогнулся от того, что сказал:
– Придётся тебя казнить.
– Не надо… – взмолился насильник и стал трусливо озираться по сторонам, полагая, что палач сейчас явится.
– Ты нарушил уговор, – произнёс Антон угрожающе холодно.
– Я сейчас уйду… – его била дрожь, – и больше не приду… клянусь…
Антон ощутил внутреннее удовлетворение – угроза сработала. Теперь можно было на этом спекулировать:
– Ты посмел меня обмануть! Придётся…
– Нет, – перебил его насильник, – ведь она сама звонила… я о тебе ни слова не сказал… поверь…ни слова… я больше не приду, вот увидишь…
Сверля его взглядом, Антон выдержал внушительную паузу, которая усиливала страх насильника, затем снисходительно произнёс:
– Ладно… сегодня, так и быть, я тебя отпускаю, но… больше не прощу.
Нервная дрожь у насильника стала спадать. Он отодвинулся от стены, сделал несколько шагов, чтобы уйти, но вдруг остановился, повернул голову в сторону Антона и тихо спросил:
– А… как же ты?
– Что я?
– Насчёт… денег? Сказал, что слово держишь.
– Раз сказал, значит держу.
– Тогда… может сейчас? Зачем тебе приезжать? Осталось всего три дня…
Антон задумался. Он понимал, что через три дня у него уже будет реальная возможность привести приговор в исполнение. За это время можно тщательно подготовиться и, наконец, прикончить вымогателя в его логове. А главное – сделать это без свидетелей и практически чисто. Комар носа не подточит. Ведь кто знает об их связи? Никто! Никому и в голову не придёт подозревать его. Идеальный шанс. Остаётся только решиться. В эти секунды у Антона шла внутренняя борьба: либо надо набраться смелости и через три дня совершить убийство, либо трусливо отступить от намеченного плана, но тогда удобнее деньги отдать сейчас. Он смотрел вниз, чтобы не выдавать своего волнения, опасался вызвать у насильника подозрение. Антону почему-то казалось, что тот может прочесть его мысли, но когда он поднял глаза, то увидел, что этому опустившемуся алкашу сейчас нужна только доза, которая облегчит ему страдания и в то же время станет ещё одним толчком, ведущим его к гибели. Действительно, решил Антон, может лучше отдать деньги и пусть он дальше деградирует? Похоже, они идут ему на пользу. В бумажнике у него было всего двадцать тысяч.
– Ладно, – Антон притворно вздохнул и достал бумажник. – За то, что нарушил соглашение, сумму пособия уменьшаю. Здесь двадцать тысяч. Ещё одно нарушение, и не будет ни пособия, ни тебя. Усвоил?
– Да, да… конечно… – торопливо произнёс тот, жадно уставившись на купюры, подошёл, забрал их дрожащими руками и пошёл обратно в сторону метро.
Выйдя из арки, Антон медленно шёл через двор к дому и заметил, что Татьяна неотрывно смотрит в его сторону. Когда он приблизился к детской площадке, она громко поздоровалась, опасаясь, что он может пройти мимо:
– Здравствуйте, Антон Роленович!
– Здравствуйте, Танечка!
Он подошёл и сел рядом на скамейку.
– Вы сегодня одна, задумчивая?
Она смотрела на него, широко открыв глаза и как-то по-детски вскинув брови:
– Я не задумчивая, я… – она хотела сказать озадачена, – удивлена.
– Чему, Танечка?
Ещё в прошлый раз Татьяне показалось странным поведение Антона, когда он, выйдя из арки, увидел её, резко развернулся и пошёл обратно. Зять в тот день так и не появился. И сейчас она видела, как Антон быстро шёл к метро, намеренно не глядя в её сторону. А зятя до сих пор нет, хотя уже половина восьмого. Смутное предчувствие ей подсказывало, что между поведением Антона и отсутствием зятя есть какая-то связь, что, возможно, Антон и тогда, и сейчас не зря ходил к метро. Но связь эта в представлении Татьяны была настолько нереальной, почти фантастичной, что она не могла даже заикнуться Антону о той догадке, которая вдруг посетила её. Уж слишком она казалась невероятной.