Девушка застонала, когда мужчина, оставив ее опухшие губы, прикусил мочку ее уха. Она невольно сжала пальцами воротник его рубашки, стараясь сдержать рвущийся стон.
— Ты такая чувственная, — хрипло засмеялся мужчина — Реагируешь на каждое мое прикосновение, Анжелика.
Жиральд запустил руку под платье девушки и сжал в ладони ее грудь. Он почувствовал ладонью набухший от возбуждения розовый бутон. Каждое прикосновение к этой женщине дарило ему такую непонятную радость и восторг. Ведь Жиральд почти ничего не делал, он просто ласкал ее, даже не проникая в нее. Почему же это было так чудесно и сладко?
Анжелика сходила с ума от этой безумной пытки. Анжелика вновь застонала от того, что мужчина опустил руки на ее бедра, слегка сжав их. Его прикосновения и поцелуи дарили непередаваемое наслаждения. Она хотела его до безумия, и было совершенно неважно, чем ей это грозит.
Ее пальцы машинально взметнулись вверх, расстегивая мелкие пуговицы на рубашке, покрывая открывающиеся участки кожи поцелуями, но сильная рука перехватила ее запястье.
— Что случилось? — Анжелика не понимала, отчего он вдруг переменился. В жарких прикосновениях растворились все сомнения и страхи, она была готова идти за ним куда угодно, а он…
— Я не хочу, чтобы это случилось здесь. — в голосе мужчины слышалась легкая грусть и непоколебимая уверенность в своей правоте. — Я закрыл глаза и увидел нас совсем в другом месте. Я хочу, чтобы для тебя наша первая ночь была самой счастливой.
— Но… так и есть! Я счастлива!
— Мой ангел… — улыбнулся Жиральд, перебирая ее волосы. — Я не о том говорю. Я тоже очень счастлив. С тобой я становлюсь героем, хотя с другими — монстр. Мне не хочется выпускать тебя из своих объятий, но..
— Что — но? — воспользовавшись секундной паузой, Анжелика освободилась из цепкого захвата, поднимаясь на ноги и отряхивая невидимую пыль с платья. Предательские слезы жгли ее глаза — Я недостаточно хороша для тебя? Или еще маленькая? Скажи, Жиральд.
— Возраст — это просто цифра. Что значат эти тринадцать лет между нами, когда ты со мной? Разве это имеет значение? — философски заметил Жиральд, вставая и подходя к ней, но девушка отвернулась от него, скрестив руки на груди — Боже, брось, Анжелика. Ты ведь не такая, как другие девушки. К чему ты дуешься из-за каждой ерунды?
— А какая я? — не выдержала и посмотрела на него девушка. Голубые глаза, полные потайных желаний, страсти и чего-то еще, чему Анжелика не могла дать название, встретились с ее вмиг опечалившимися медовыми — Ты… отвергаешь меня. Ты не хочешь меня, потому что считаешь меня ребенком и…
Он не дал ей договорить, впившись в ее губы страстным поцелуем, изливая разгоревшееся возбуждение, обхватывая ее стан и поднимая в воздух, и девушке пришлось обнять его за шею, чтобы не упасть. Их словно закружило в вихре эмоций.
— Я хочу тебя, Анжелика, — оторвавшись от нее, хрипло проговорил Жиральд, схватив ее за плечи — Хочу тебя до безумия. Твой аромат, твой вкус сводят меня с ума. Ты изменила меня. Из — за тебя я изменился, но ты не заслужила того, чтобы я брал тебя, как похотливый зверь, в зимний вечер на холодной палубе. И еще… Тебе холодно?
Анжелика дрожала то ли от ледяных порывов ветра, пронизывающих ее тело сквозь легкую ткань, то ли от его вожделенного взгляда. Боже, что с ней творится? Если бы вчера ей сказали, что она чуть ли не умолять будет заняться с ней любовью, будучи не брака, то Анжелика посчитала этого человека сумасшедшим. Увы, сейчас ситуация сложилась именно такая: Жиральд Ларош возбудил в ней то, что она сама не ожидала найти в себе. Греховное желание вкусить запретный плод и сполна насладиться им.
Профессор обнял ее за талию, прижал к себе и повел в сторону каюты, не давай ей возможности возразить, и Анжелика послушалась его, осознавая, что воспаление легких или простуда испортят ее планы. ИХ планы.
— Тебе нужно согреться, — заключил Жиральд, усадив ее в кожаное кресло. Каютой оказалось помещение достаточно больших размеров, обставленная дорогой мебелью. Весь интерьер был выполнен в красном бархате с золотой оправой. Роскошь, что уж говорить.
— Я не пью, — слабо возразила Анжелика, когда мужчина протянул ей хрустальный стакан с бренди.
— Это не для удовольствия, а здоровья, — кратко пояснил Жиральд, вложив стакан в руки Анжелики. Горечь бренди обожгло ее горло, заставив закашлять, но голубые глаза, пытливо смотревшие на нее, давали понять, что ей стоит послушаться их обладателя и допить согревающий напиток до конца, тем более только сейчас до нее дошло, что она озябла.