— Херня! — отрезал лицо со шрамом, — защита от обнаружения никак не защитит от ножа под рёбра или пули в голову. Тем более в закрытом бункере.
Дольше тянуть время Семён не стал, окончательно приняв решение, выбрав сторону и для себя решив, что тоже попробует назвать Ника «Вождём».
Уж больно резким и болезненным оказалось столкновение со старым миром, про который он уже начал забывать, расслабившись в безопасности жизни после смерти.
— Колька, а Колька? — сестрёнка ни на секунду от меня не отходила, стоило мне перенестись в стационарный карман, — ну как там ситуация, а? Скоро мне можно будет наружу? Зомбаков пострелять, тварей покрошить?
— Ты мне это скажи, Лен. Как только ты согласишься снять свой ЗК, так сразу и будет можно. А с ЗК я тебя наружу никак не перенесу.
— Так нечестно! — надулась сестрёнка, скрестила руки и демонстративно от меня отвернулась.
Я пожал плечами, давя улыбку, лезущую на лицо. Сестра ни в какую не хотела снимать ставший практически бесполезным ЗК. А я не хотел подвергать её опасности, выпуская наружу. Формулировка же, что, перенеся её наружу, я подберу ей что-нибудь местное, в котором она и будет ходить, Ленка восприняла, как будто я планирую натянуть на неё обычный камуфляж с кирзой, и хочу вручить ей обычный огнестрел. Такой вариант её категорически не устраивал, а я не разубеждал. Чем дольше она побудет в свёрнутом пространстве стационарного кармана, тем меньше шансов, что случиться какая-нибудь фигня, заваривать которую моя младшая сестрёнка была большим мастером.
«Выпустил бы ты её. Пусть немного побегает на свежем воздухе, посмотрит на руины города, глянет в голодные глаза искажённых. Когда под присмотром, оно не страшно, зато успокоится и доставать перестанет. А то ведь достанет она тебя тут. Ещё устроит что-нибудь. Помнишь, как на Айне чуть к чертям весь комплекс не разнесла?»
«Тут у меня разносить нечего. А там — реально опасно! Вот реснешься — выпущу её под твоим контролем погулять» — отбрил я Петра.
«И ты туда же» — волна бессильной злости сквозила в каждой частичке ответной мысли, — «меня Тра уже достала, издевается каждую удобную минуту. Наружу хочу, уже только чтобы она заткнулась!»
На это я только покивал. Тра сильно переживала за товарища. А я переживал за механизм возрождения. Метод научного тыка пока давал сбой, так как тыкать особо было не во что. Вариативность страдала. Чего-то не хватало, и мы совершенно не понимали, чего именно.
«Что там, кстати, наши новые постояльцы?»
«Пока приходят в себя. Приводят себя в порядок, отдыхают. Тра сержанта подлечила, упаковала, недельку ему точно вставать нельзя».
«Что с ними делать планируешь?»
Это был вопрос на миллион.
Всё, что я планировал изначально, накрылось медным тазом. Я даже в страшном сне не мог предположить, что в первый же день контакта притащу их в наше убежище.
Помочь в бою, не дать сдохнуть от зубов тварей и на этом, пожалуй, всё.
Я пока не представлял, с какого бока браться за задачу.
Типа:
«Я предлагаю вам новый формат жизни в виде разумных матриц, которые по своей воле и желанию я смогу многократно перезаписывать в собственноручно же изготовленные искусственные тела. Но, для этого вам нужно просто умереть у меня на руках. И всё должно быть добровольно, с песнями и плясками. А то ничего не выйдет».
Блеск! И это если умолчать о целой куче деталей.
За такое предложение можно и пулю схлопотать.
Но и нянчиться с ними меня совсем не грело. Дел было выше крыши. Сбор материалов был далёк от завершения, анализ энергии Королевы начал давать кое-какой результат, кропотливое увеличение плотности воздействия на реальность позволяло расширить охват Бездны. Я искал способы усилиться и вопросов было ещё море. Времени на всё тупо не хватало даже под разгоном сознания.
А тут ещё эти. Бесполезные. Интриганы.
Мля, что?
Отпечаток памяти Тра, как наш поисковик, пересказывает ей подслушанный в медпункте разговор, гармонично вплёлся в мою память.
Охренеть! Они совсем, что ли, берега попутали?
«Пётр, как ты думаешь, твоя зазноба простит меня, если я на её глазах сильно обижу её дедушку и комадира?»
Варпис ответил не сразу, я отчётливо ощутил всплеск его эмоций, когда он тоже «вспомнил» рассказ Семёна.
«Я переживу, даже если не простит!»