— Это именно то, чего я хочу от тебя, Иден Пауэрс. А теперь давай посмотрим, сделала ли ты всё, как я тебе сказал.
Кончики моих пальцев опускаются ниже её колен, я наблюдаю, как становится видно больше кожи, как стройные икры переходят в бёдра, так близко к тому месту, где я хочу прикоснуться губами. К сожалению, у меня не будет достаточно времени, чтобы трахнуть её киску пальцами, не говоря уже о языке, или чтобы мы могли привести себя в порядок и зайти в зал суда. Мне следовало позвать её сюда раньше. Однако, если бы я это сделал, ей пришлось бы проснуться ещё раньше, а Иден не из тех, кого можно разбудить в неурочный час.
— Сэмюэль.
Я оттаскиваю Иден от стола, ткань обтягивает её аппетитную попку. Она и так выглядит идеально, прямо сейчас. Это не мешает мне провести руками по задней поверхности её бёдер, забраться под юбку, обхватить ягодицы и задрать её до конца.
— Милая.
Мои ноздри раздуваются. Я на распутье, мне хочется дотронуться до её попки, но в то же время я умираю от желания почувствовать влагу, которая проступает наружу, когда ткань, наконец, поддаётся и обтягивает её живот. Я делаю, что в моих силах: наклоняю голову, вдыхаю аромат её возбуждения, провожу языком по её щелке сквозь тонкую ткань. На самом деле она была хорошей девочкой и надела то, что я прислал. Мы оба будем пожинать плоды этой награды. Мой рот накрывает её центр, пока я держу её за попку, приподнимая её руками, пока Иден не оказывается на краю стола, раздвигая ноги для большего. Конечно, именно в этот момент в мою дверь снова стучат, на этот раз не объявляя о чьём-то присутствии, а вместо этого давая мне понять, что пора заканчивать моё пребывание с Иден.
— Нет, нет, нет, — стонет Иден, когда я отстраняюсь. Мы оба будем хотеть друг друга, она – с влажными губами, покрывающими её киску, а мой член будет таким твёрдым, что, чёрт возьми, хорошо, что на мне будет мантия.
— Позже. А теперь будь моей хорошей девочкой и собирайся в суд.
Я встаю со своего места и помогаю Иден спуститься, на этот раз держа руки подальше от её тела. Если бы я дотронулся до неё, мы бы опоздали в суд, а это трудно объяснить, когда это первое слушание за день.
— Вы дразните меня, судья Кавано. Я не сомневаюсь, что вы всё рассчитали, — она одёргивает юбку. Это не только впечатляет меня, но и мой член тоже.
— Скоро, Иден, скоро.
Я еще не поцеловал её. Вкус её губ между ног был моим приоритетом. Я опускаю голову, мои губы всё ещё влажные от того, что я лизал её всего несколько мгновений назад. Таким образом, мы оба ощущаем её вкус, и я не уверен, что мне больше нравится – киска Иден или её рот. Хорошо, что у меня есть и то, и другое. Ещё один стук в дверь заставляет наш поцелуй закончиться слишком быстро.
— Фу, ненавижу ранние судебные слушания.
Я посмеиваюсь над выходками Иден. Зная её, могу сказать, что она ещё не выпила свою норму кофеина на утро. Неважно, в каком виде – кофе, чай, газировка или энергетический напиток.
— Ты выбрала не ту профессию. Загляни в холодильник. Там должен быть один из твоих напитков. Только выпей его побыстрее. Я не могу так долго задерживать людей.
Она подходит своей красивой попкой к мини-холодильнику в моих покоях и наклоняется, открывая мне вид на свою задницу, и теперь я проклинаю тот факт, что у нас тоже так рано забит график.
— Я знаю, и всё же я здесь, — отвечает она. Я качаю головой, наблюдая, как она делает первый глоток своего любимого энергетического напитка с арбузным вкусом.
— И я тоже наслаждаюсь каждой минутой, — улыбка, которой она одаривает меня, говорит о том, что Иден – это всё, что мне нужно.
Глава 3
Иден
Когда с энергетическим напитком было покончено, Кавано в последний раз поцеловал меня и прошептал на ухо, что я должна быть готова задержаться допоздна и что у него есть для меня ещё один сюрприз, который не включает в себя дорогую тонкую ткань, в которую я сейчас одета. После этого было тяжело расставаться с ним, хотелось узнать, что за сюрприз он приготовил, мучительно хотелось узнать, каковы именно его планы. Что я могу сказать? Сюрпризы даются мне нелегко. Не в том смысле, что я их не люблю. Поверьте мне, я знаю. Самое трудное – это не знать. Когда он шлёпнул меня по заднице, в момент моего выхода из его кабинета, это тоже не помогло.
Я кивнула судебному приставу Тайлеру, на лице которого, в свою очередь, появилась ухмылка, и я поспешила на своё рабочее место. С тех пор в моей голове возникло множество идей, которые мог бы воплотить Сэмюэль Кавано. Прошло четыре месяца с тех пор, как у нас завязался этот в некотором роде недозволенный роман. Всё началось с того, что он бросил на меня несколько томных взглядов, слегка прикоснулся ко мне, а затем пригласил в свои покои. Мы ушли оттуда. Один ужин в ресторане сменился другим, потом ещё одним, и ни один из нас не хотел расставаться в конце вечера. То, как он, казалось, точно знал, что и кто я такая, женщина, которая может отбросить свои запреты с подходящим мужчиной, не чувствуя себя кем-то меньшим.
Сэмюэль прижал меня спиной к кирпичной стене после ночной прогулки в маленьком городке, где мы оба были никем и нам нечего было терять, если кто-нибудь нас остановит. Видите ли, судья Сэмюэль Кавано хорошо известен в нашем сообществе. Тот факт, что отношения судебного репортёра и судьи вызывают неодобрение – это полный отстой. Поверьте мне, мой босс, Кэм Тервис, очень чётко заявила об этом, просматривая контракт. По-моему, трудно что-то делать или придерживаться определённого подхода, когда ты буквально печатаешь отчёт. Через несколько дней судья Кавано стал для меня Сэмюэлем. Судья – это мужчина, а мужчина – это судья, этого не изменить и не опровергнуть. Не то чтобы я хотела, чтобы было по-другому. Я постепенно влюбляюсь в каждую его черту, в доминирующего мужчину, пробуждающего во мне желания, о которых можно было бы мечтать только в самых смелых мечтах, но Сэмюэль воплощает их в жизнь.
Это было четыре месяца назад. В наших отношениях всё ещё царит тишина, особенно после того, как я перечитала свой контракт, который подписала в присутствии Кэма. Она по сей день раздражает меня только потому, что ходит, задрав нос, как будто она лучше всех нас. Это отстой, потому что это означает, что мы должны держать всё в секрете, полный облом, но ни один из нас не хочет жить без другого. Это заставляет нас прятаться у всех на виду. К сожалению, мой контракт рассчитан на год, а это значит, что у меня осталось слишком много месяцев, чтобы их считать. Это игра в ожидание, которую я терпеть не могу, но либо так, либо я попытаюсь перевестись в другое здание суда, либо меня переведут к другому судье. Никто из нас этого не хочет, так что мы в тупике.