— Что ж, тогда, думаю, вам лучше поцеловать меня, судья Кавано, — я передаю мяч на его площадку, готовая посмотреть, сделает ли он что-нибудь, чтобы удержать меня, пока, наконец, не ляжет со мной в постель.
— Думаю, мне лучше, только теперь ты слишком далеко, и так не пойдёт. — Сэмюэль не торопится, придвигает своё кресло поближе ко мне, обхватывает руками лодыжки, пока мои ноги не перестают быть скрещёнными, и поднимает их, одновременно скользя своими большими ладонями по моим конечностям. Он тянет ткань за собой, пока я не оказываюсь у него на коленях, задрав юбку до талии. — Это то, что я хотел увидеть. Чёрт, это прекрасное зрелище, Иден.
Его взгляд прикован к моей киске, большие пальцы так близко к тому месту, где соединяются внутренняя поверхность бёдер и сердцевина, что я чувствую тепло их присутствия.
— Сэмюэль.
Мои бёдра двигаются сами по себе. В моём голосе звучит отчаяние. Он крепко держит меня, не позволяя кончить. Иногда я готова проклинать то, с какой лёгкостью он отстраняется от меня, пока не почувствует себя по-настоящему готовым. Иногда мне хочется броситься к его ногам от того, как он играет моим телом, как умеет это делать только он.
— Губы, милая. — Наконец, он даёт мне то, чего я хочу, притягивая меня ближе, пока мы не соприкасаемся тазом. Шероховатая выпуклость его тела и застёжка-молния заставляют меня желать большего. Когда наши губы встречаются, Сэмюэль берёт вверх, как он делает это во всех аспектах нашей сексуальной жизни, ведя за собой, уговаривая меня лёгким движением языка, вторгаясь в меня так, как нам обоим нравится. Мои руки сжимают его волосы, я прижимаюсь к нему ещё сильнее, думая, что вот-вот получу поцелуй и оргазм. Не тут-то было. Он резко прерывает наш поцелуй. — Пока нет, и даже не думай о том, чтобы использовать пальцы, чтобы получить разрядку. Я хочу, чтобы ты была готова взорваться, как только я войду в твоё тугое влажное влагалище.
Он в последний раз оставляет на моих губах лёгкий поцелуй. Я надуваю губы. После целого дня, проведённого на взводе, час или около того кажется вечностью.
— Тогда не буду тебя задерживать. — Он помогает мне подняться со своих колен, как истинный джентльмен, ощупывает мою задницу и поправляет юбку.
— Скоро увидимся, Иден.
Я бросаю на него последний взгляд. Он тоже не остался равнодушным. Его член стал твёрже, чем когда-либо. Сегодня вечером мы оба кончим много раз. В этом я не сомневаюсь.
— Скоро.
Я беру свою сумку и, закинув её за спину, направляюсь к двери, ведущей в зону, предназначенную только для сотрудников, радуясь, что поблизости никого нет. Нередко судебные репортёры обсуждают работу с назначенным им судьей. Труднее всего было бы скрыть учащённое биение моего сердца, румянец, который, я уверена, заливает мои щёки, или то, что я знаю, что меня трясёт изнутри.
Глава 6
Кавано
В конце концов, я заезжаю в гараж позже, чем ожидал. Конечно, Кларк остановил меня всего через пятнадцать минут после того, как Иден покинула мой кабинет, и это помешало мне вернуться домой раньше. Я бы мог придушить старого капризного засранца. Любой другой судья принял бы его дело на следующей неделе на одном из своих заседаний. Понятия не имею, почему он спрашивает меня об этом после того, как я оказал ему больше услуг, чем следовало бы. Все, что я знал – это то, что для того, чтобы сдвинуть дело с мёртвой точки, потребовалось моё согласие, а ему пришлось ещё минут десять хмыкать, болтая о погоде, о том, что ему нужно проверить простату, и о том, что он собирается уйти на пенсию после этого года. Как я уже сказал, никому не нужно было знать всего этого, особенно на публике в пятницу, когда всё, чего хотят в здании суда – это убраться оттуда к чёртовой матери.
Час, вот как долго я был вдали от Иден. Чертовски долго. И если Кларк задержит меня настолько, что она уснёт в моей постели, я буду зол, хотя уже злюсь на себя. Мне следовало уйти, когда он окликнул меня по имени. Я был для него слишком большим придурком. Я заглушаю двигатель машины и закрываю за собой дверь гаража. Иден находится рядом со мной, и мне это нравится больше, чем я когда-либо думал. У меня на уме только одно – попасть внутрь. Мне не требуется много времени, чтобы выйти из гаража и пройти в прачечную, где я снимаю ботинки и носки, желая, чтобы мои ноги были босыми, а Иден не заметила, когда я заверну за угол и увижу её в своей постели. Галстук был первой вещью, которую я снял после того, как вышел из кабинета. Судья во мне вышел из кабинета.
Если по какой-то причине я понадоблюсь на экстренном слушании, это единственный способ, из-за которого я смогу поработать в эти выходные. У меня даже выходные не для того, чтобы дежурить по вызову, но это всё равно не мешает нескольким адвокатам время от времени обращаться за помощью. Я направляюсь в свою комнату. С моей стороны было умно приобрести одноэтажный дом, когда он появился на рынке в новой застройке. Всё было построено в соответствии с моими пожеланиями – высокие кухонные шкафы, массивная душевая кабина со встроенной скамейкой, а бассейн был построен ещё до моего переезда.
Мне повезло, что мы с Иден пожинаем плоды всего этого: я беру её на кухонном островке на идеальной высоте, в душе, где мы много раз занимались сексом, она сидит на скамейке и сосёт мой член, прижавшись передом к холодному кафелю, пока я трахаю её, и бассейн. Чёрт возьми, бассейн, должно быть, мой самый любимый из всех. Иден обнажена, вода блестит на её коже в солнечных лучах. Ещё одним плюсом этой застройки является то, что дома расположены далеко друг от друга. Строительство других двухэтажных домов запрещено. Ограждение частной жизни – это всё, что нам нужно, и даже в этом случае это скорее «на всякий случай», чем необходимость.
Я иду по коридору, на ходу расстёгивая свою длинную чёрную рубашку. Чем меньше времени у меня уйдёт на раздевание, тем больше времени я проведу с Иден, а сейчас я думаю только о ней. К чёрту работу, внешний мир и всё остальное, что попытается встать между нами.