— С концами, — сказал Леша, равнодушно посмотрев ему вслед.
— Чего? — не понял Слава.
— Чего, чего? Пропали твои бабки.
— Да он отдаст.
Леша заржал:
— Васек-то? Ой, нимагу! Абассышься! Не смешите мои тапочки.
Слава горько махнул рукой:
— Да ты просто не догоняешь. Кто ему еще займет? У него друзья такие же, как и он сам, у них никогда денег нет. Не отдаст — хрен я ему еще когда-нибудь займу. А вообще мне пофигу. Сто рублей!..
Слава расстроился. Он почти не сомневался, что Васек отдаст деньги, но уверенный Лешин цинизм действовал ему на нервы.
Он с независимым видом отпил большой глоток пива и непроизвольно рыгнул, мимоходом подумав, что научился этой отвратительной привычке ни у кого иного, как у сидящего рядом друга.
Они помолчали. Слава размяк, на лбу у него выступил пот, от пива голова мягко гудела, он уже почти не чувствовал солнечного пекла на затылке.
- 'Лучший друг' — это кто? — спросил Леша. — Еще один алкаш, небось?
— Чей друг? Мой? — сказал Слава. Сначала он не понял, о чем говорит Леша, а, поняв, почувствовал некоторую досаду оттого, что тот, не зная правды, попал в самую точку. — Да-а… Это бред полный. Васек, у него в свое время крыша ехала, он тащился от всяких психологических тестов. Там по какому-то тесту выходило, что один мой бывший одноклассник, с которым я вообще не общаюсь практически, мой лучший друг. Бред какой-то.
— Короче, вы все алкаши хреновы, и тесты такие же алкаши писали, — заявил Леша. — Вон еще один нарисовался. С пивом! Да вы что, совсем крыша съехала с е…. (вырезано цензурой)! Я нимагу! Одни алкаши кругом. Бл…, жаль, что вы с Васьком не встретились, такая попойка была бы! Пьянь беспробудная, ты где шляешься?
Дима нес пиво в обеих руках: в левой руке у него была бутылка початая, а в правой непочатая. Вид у Димы был сдержанно хитрый, какой бывает у милиционера, берущего взятку и уверенного, что ему ничего за это не будет.
— Это вообще! — говорил Дима, подходя к скамейке. — Этот балбес меня сегодня просто затерроризировал! С утра встаю, только поднялся — сотовый звонит. Обедаю, раз, снова звонит. В туалет иду, да что такое, опять звонит! Это вообще! Уже, блин, не знаю, куда от этого маньяка укрыться. Мне уже жена сегодня говорит…
— Какая жена! — зарычал Леша. — Ты пивной алкоголик! Ты же не просыхаешь! Нé хрена мне тут лапшу заговаривать! Занимаешься всякой херней, а тут дело стоит. В сервис едем или где?
— А, в сервис? — переспросил Дима. — В сервис-то конечно едем! Да. Едем. А когда?
Леша сказал, как отрезал:
— Короче. Завтра. Сбор. В 10 часов. У меня. Отмазы не принимаются. И не вздумай увиливать, гнида, я тебя знаю!
— Завтра? Не-е, — добродушно сказал Дима, — завтра я работаю.
— Какого хрена ты завтра работаешь? — заорал Леша.
— А нас поставили на концерт, — объяснил Дима, — у 'Роксета' завтра концерт в 'Олимпийском', баклан.
— Ты что, дежурить будешь на концерте?
— Ну да.
— Нет, не могу я на такого дебила, — обреченно вздохнул Леша.
— Ты слышал, Славик? — сказал Дима. — Это вообще! — Дима стал картинно хохотать, держась за живот и показывая на Лешу пальцем. — Это же 'Роксет'! Ты знаешь, сколько билеты стоят? Еще меня дебилом обзывает! Блин, такого балбеса я за всю жизнь не встречал. Билеты стоят кучу бабок, а я бесплатно постою на концерте, послушаю хорошую музычку, пофотографирую. Потом тебе фотки покажу, балбес, ты обзавидуешься.
— Да мне по х…. твой 'Роксет' и вся ваша гребаная тупая милиция, — надсадно проговорил Леша, — подонки, стяжатели, однозначно, сволочи, чтоб вы все сдохли.
Дима с постным выражением покрутил пальцем у виска и приложился к пиву.
Леша начал ругаться столь злобно и изобретательно, что случайные прохожие стали недоуменно оглядываться на сидящую на скамейке троицу, а Слава с Димой в комическом ужасе давились от смеха, поскольку это было единственное, что им оставалось делать. Покрыв милицию и 'Роксет' матом, Леша переключился на проходящих мимо девушек, причем, чем дальше девушка находилась от Леши, тем больше ей доставалось. Начав с относительно безобидных эвфемизмов типа 'вот это жо-о…ра, мой сосед!', Леша довольно быстро перешел на совершенно непечатную похабень. Слава стал оглядываться на бедных девушек, служащих мишенями для Лешиной горечи, и находил, что его взгляды кардинально отличались от взглядов друга: большинство гуляющих девушек ему нравились. Рабочего же, закатывающего дорогу в асфальт, Леша пообещал натянуть на ваучер, но потом, когда Слава с Димой стали подзуживать его сделать это немедленно, временно отложил экзекуцию.
Дима еще некоторое время в истерических корчах еле-еле покачивал головой, что означало 'ну и ну!', и не мог вымолвить ни слова.
— Жениться тебе надо, вот что, — сказал Слава, отсмеявшись и немного придя в себя, — это у тебя гормоны играют. Я когда ору на всех, мне мама то же самое говорит.
— Ага. Ну-ну, — говорил Леша, саркастически покачивая головой, — на ком жениться? Вот на этой? Да у нее духовка шире плеч! Ее хрен на тракторе объедешь! Как такую можно вообще носить, я не понимаю! Она своим пердельником меня задавит к гребеням! Мне надо, чтобы задница была вот такая, — Леша выставил кверху палец, тыча его Славе в лицо, — во-от такая стройная, и чтобы сиськи были нормальные, а не сп….ди волос! У меня, бл…, требования высокие. А это что? Что это, я вас внимательно спрашиваю? Как на такой лошади можно жениться? Одни дуры страшные кругом.
— Ну! Захотел! — сказал Слава. — Таких девушек не бывает. Насмотрелся, блин, эротических фильмов! Ничего ты не понимаешь. Если у нее задница маленькая, то и грудь будет маленькая. А если грудь большая, то и задница будет нехилая. Так уж женщина устроена. А в кино где они таких находят, я не знаю. Но по-любому, в кино-то тоже они не такие все супер, как кажется. Там их помажут, подкрасят, с какой-нибудь супер косметикой, массаж сделают и все такое. Да любую старуху можно снять так, что она будет нормально смотреться, а если девушка изначально ничего, то из нее вообще секс-бомбу сделают. И там ведь еще дублерши часто играют в разных сценах. У них даже в кино фиг найдешь девушку, у которой будет все красиво: и ноги, и грудь, и все остальное. Ноги снимают у одной, грудь — у другой, лицо — у третьей, потом все складывают, получается монтаж. Помнишь, как в фильме? 'Джонни, сделай монтаж!'. И силикон опять же рулит. Да че вообще говорить: сейчас спецэффекты такие, что из мужика можно фотомодель сделать. То есть, красивую девушку, я имею в виду.
— Это теперь и без спецэффектов можно сделать, — сказал Дима, прихлебывая пиво.
— Ну, в общем, да, — засмеялся Слава.
Леша злобно молчал.
— Вон твоя подруга пошла, — вдруг сказал он, пихнув Славу в бок.
— Чего? Кто? — не понял Слава.
Из соседнего подъезда вышла Алина, заметила Славу и помахала ему ручкой. Слава радостно привскочил на скамейке и тоже помахал, но почему-то не пошел ей навстречу, а сел обратно на скамью. Алина, секунду поколебавшись, повернулась в противоположную сторону и зашагала. На ней были белая сорочка и узкая черная короткая юбка. Каштановые волосы казались совсем темными на белом фоне. Друзья посмотрели ей вслед.
— Куда она, интересно, пошла? — задумчиво сказал Слава самому себе.
— Куда-куда? На работу, — объяснил Леша.
— На какую работу? — удивился Слава. — Она не работает.
— Снимись с ручника! — Леша хлопнул Славу по колену. — На ту работу, на которую все шлюхи ходят. Сосать по подворотням.
— Ты чего несешь, идиот? — холодно спросил Слава и повернулся к Леше всем корпусом. Его взгляд стал злобным и пронзительным, и глаза даже как будто немного пожелтели. — Ты чего, охренел совсем?
— Все. Бабы. Шлюхи, — упрямо сказал Леша, делая ударение на каждом слове.
Слава встал со скамейки.
— Ты, — сказал он с тихим бешенством, — ты… вообще больной. Ты маньяк! Ты, урод, блин, не понимаешь сам, что говоришь. Я удивляюсь, как ты еще не начал душить женщин и детей. Тебя самого надо сдать в поликлинику для опытов. Или прикрутить к стулу и намордник надеть, как в "Молчании ягнят". Чтобы ты никого не перегрыз. Да я сам уже волнуюсь из-за того, что с тобой тусуюсь тут. Вдруг ты меня тоже сожрешь, кто тебя знает. Нет, скажи? — Слава повернулся к Диме. — Может, нам лучше уйти отсюда нафиг? Как бы он нас тут не убил всех.