Впрочем, возможно, что все это чушь. Люди порой бывают такими странными!..
Я? Я – реалист. Я способен видеть сквозь иллюзии и чары – людей и тех, кто людьми не является. Я шагаю по тьме, иду сквозь городскую историю, я дружен с невидимым миром.
Призраки мне не досаждают, поскольку я сам – смерть… и ношу ботинки за семьсот долларов.
Теперь же, этой ночью, когда я сыт и наполнен до краев, все мои помыслы обращены к сексу. Наверху ждет невероятная женщина Элеонора, которая однажды поклялась убить меня, если сумеет. Не утруждая себя стуком, я повернул ручку и открыл дверь. Шесть часов до рассвета. Пусть же игра начнется!
По всей комнате расставлены свечи, испускающие аромат магнолий, и все же я чувствую запах Элеоноры. Мне не нужен свет, чтобы отыскать ее. Я уловил бы ритм ее сердца даже в непроглядной тьме подземелий. Швырнув рубашку на стул времен королевы Анны, стратегически удачно расположенный напротив кровати, я чуть помедлил, прежде чем разуться.
Сегодня вопреки обыкновению пушистые перины на кровати не были покрыты шелками и атласом. Египетский хлопок, расстеленный для меня, соперничал белизной со свежевыпавшим снегом. Должен признаться: алая кровь на белых простынях меня несказанно – как это говорится в наши дни – заводит.
У всех есть свои причуды. Даже у нежити.
Я повожу плечами, расслабляя мышцы и представляя собой отличную мишень. Потом поднимаюсь на ноги, чтобы снять штаны. Скоро, очень скоро… я это знаю. Возможно, Элеонора сумеет удивить меня этой ночью. Впрочем, не так-то просто удивить существо, прожившее на свете пять сотен лет, но я готов дать Элеоноре шанс. А вдруг получится?
Раздевшись донага, ложусь на огромную кровать. Кровь моя бурлит от жажды и вожделения. Нынче ночью я даже не подумаю о сне.
– Элеонора, – шепчу я, – где бы ты ни была, приди… приди ко мне…
Она недвижна, но в тишине я слышу ее дыхание. Изображая скуку, закидываю руки за голову и обнажаю грудь. Мое бессмертное черное сердце ничем не защищено и открыто. Теперь в комнате стало совсем тихо: Элеонора задержала дыхание. И вот она плавно поднимается с пола возле кровати. Безупречное тело обнажено, на ней нет ничего, кроме татуировок и бусин, вплетенных в черные волосы. В темных глазах – обещание высшего наслаждения, человек, зачарованный этим взглядом, мог бы и не заметить, что Элеонора прячет руки. Но я не человек, и потому – заметил. Впрочем, это не мешает мне манить Элеонору к себе – взглядом и силой желания. Медленно, словно демонстрируя покорность, она протягивает руки вперед и показывает мне раскрытые пустые ладони. Ее пальцы прикасаются к моему телу, дразнят, играют, возбуждая меня все больше и больше. Потом в дело вступают губы… О! Элеонора умеет доставлять наслаждение, и мы оба знаем правила игры. Эта женщина обладает даром обольщения, который уже стал легендой. Однако для меня дело не только лишь в этом. Здесь нечто большее.
Она ложится сверху, извивается на мне, гладит грудь, даря свое тепло. Наши губы встречаются. Язык Элеоноры ныряет в мой рот, скользит по зубам, касаясь клыков. Я чувствую, как женщина дрожит от возбуждения. Она пробует кровь на вкус и хочет еще. Элеонора разделила бы со мной сумрачное будущее, если бы я позвал ее, но она знает, что этого никогда не случится. В моем сердце живет древняя ненависть, которую должно подавить и перебороть. Кроме того, бессмертие нежити аннулирует возможность обрести жизнь вечную, и я не уведу Элеонору во тьму – для ее же блага. А может быть – и для моего собственного. Пусть я проклят, однако совесть у меня есть.
Элеонора касается языком кончика моего клыка, и я ощущаю дразнящий вкус ее крови. Нарастающее возбуждение и жажда бушуют во мне, как огненная буря. Если я не проявлю, осторожности и стану потакать Элеоноре в ее желаниях, она сумеет меня убить. Или же вынудит убить ее.
Я целую женщину, притягивая ее ближе и ближе. Наши тела все крепче прижимаются друг к другу, Элеонора разводит бедра, принимая меня в свое лоно. Мы сливаемся воедино в первозданном танце секса и смерти – и движемся к краю.
Она бесстрашно смотрит мне в глаза. Люди редко отваживаются взглянуть в лицо смерти. Элеонора называет меня красивым, возможно, для нее это действительно так. Я не помню своего лица и не знаю, на что похож взгляд моих лишенных души глаз. В ночь инициации я утратил свое отражение.
– Мой прекрасный зеленоглазый ангел-убийца… – шепчет Элеонора.