Отшатнувшись от меня, Рейя кинулась к Дейлоду, спрятала лицо у него на груди и горестно завыла. На кухне Мелафия выронила телефонную трубку и даже не стала ее поднимать.
– Нет… – сказал я, слишком усталый, чтобы вдаваться в подробности. – То есть и да, и нет. Он слегка обгорел, но все еще жив.
Дейлод увел сестру в другую комнату, а Мелафия насела на меня:
– Где Уильям? – спросила она. Ее губы превратились в тонкую линию.
– В Бонавентуре. Мы только что оттуда, – сказала Оливия. Она пересказала Мелафии все события ночи, опустив лишь историю с метлой и разговор в моей комнате. – Мы не сумели вытащить его, но у Джека есть план. Он заключил с Ридреком сделку, чтобы вернуть Уильяма. Скажи ей, Джек.
Я знал, что жрица будет не в восторге. Кровь вуду являлась самой большой ее ценностью, за исключением Рени. Дар ее предков. Мелафия мгновенно заподозрила неладное и обожгла меня взглядом, от которого защипало в глазах.
– Я сказал Ридреку, что отдам флакон с кровью, если завтра он приведет Уильяма на прием. – Я умолчал о том, что именно Ридрек пообещал мне взамен.
– Кровь Лалии…
– Послушай, – сказал я, ощущая прилив раздражения, который перекрыл чувство вины, – это было единственное, что я сумел придумать. Все будет нормально.
– Нет, не будет. Впрочем, я вижу, тебя это не особо заботит.
Слова Мелафии удивили и обидели меня. Готов поклясться, что если бы только нашелся другой способ, я выбрал бы его. Так или иначе, Мелафия сделает все, чтобы вернуть Уильяма, я знал это наверняка. И она знала, что я знаю.
– Наши друзья на связи? – спросила Оливия. Мелафия все еще смотрела на меня. Прошло несколько секунд, прежде чем до нее дошел смысл вопроса.
– Да, телефон не смолкает всю ночь. Ибан беспокоится. По его мнению, дела наши совсем плохи. Я обещала, что Уильям появится в ближайшее время. И потом еще леди Элеонора… Она звонила по крайней мере раз пять.
Затем Мелафия снова обратила все свое внимание ко мне, она умела читать мысли даже лучше, чем язык тела. Я слишком устал, чтобы беспокоиться об этом, но все же постарался сохранить невозмутимость.
– Ты не все рассказал об этой сделке. – Мелафия приблизилась на шаг. – Не так ли, Джек? Я чувствую.
Интуиция Мелафии никогда ее не подводила. Очевидно, она догадалась, что я хочу извлечь из этой сделки еще какую-то выгоду. Ну и черт с ней. Пусть подозревает что угодно. Эта старая кровь вуду вроде бы бежала по моим венам, но она не сделала меня сильнее или умнее. Если тут и возможен был какой-то компромисс, я его не видел.
Стук в парадную дверь избавил меня от необходимости отвечать.
Рейя и Дейлод направились к двери. Угрожающее ворчание оборотней – даже в их человеческом обличье – вселяло страх. Я в очередной раз подумал, что не хотел бы оказаться с ними по разные стороны линии фронта.
Положив ладонь на дверную ручку, Дейлод помедлил и взглянул на Мелафию.
– Это женщина. Человек.
– Скоро рассвет. Кто бы мог прийти в такое время? – вслух удивилась Мелафия, но кивнула Дейлоду, позволяя открыть дверь.
– Элеонора… – изумленно сказал я. Насколько мне было известно, Уильям никогда не приводил ее сюда. Он всегда ходил к ней сам.
– Огонь, огонь, огонь!.. – закричала Рейя. Все по нашу сторону порога, кажется, ждали от меня каких-то действий.
Элеонора выглядела так, словно у нее была тяжелая ночь, и явно чувствовала себя здесь неуютно.
– Простите за вторжение… – начала она.
– Входи, дитя мое, – сказала Мелафия, переводя Элеонору через порог мимо насупившегося Дейлода. – Что случилось?
Забавно было слышать, как Мелафия называет Элеонору «дитя», хотя была с ней одного возраста, если не младше. Очевидно, она хотела сделать комплимент. Рейя фыркнула, неодобрительно покосившись на гостью, а потом отступила, кинулась на диван и уткнулась лицом в подушку. Нет, мне не дано понять, как мыслят женщины.
Элеонора моргнула, и слезы потоком потекли по ее щекам, однако она тут смахнула их и выпрямилась.
– Я хочу знать, все ли с ним в порядке?
– Огонь!.. – снова крикнула Рейя с дивана. Мелафия молча смотрела на Элеонору.
– Расскажи мне об этом огне, – наконец сказала она, а потом перевела взгляд на меня. – Джек, я думаю, тебе надо бы помыться. Ты выглядишь как бродяга. Я приготовлю леди Элеоноре чашечку чая.
Спасибо, дорогая Мелафия, что ты не упомянула, как я пахну. Оливия выглядела немногим лучше. Я был рад возможности хоть ненадолго убраться из-под взгляда жрицы вуду.
– Угу, ладно. Вернусь через минуту. – Я направился в сторону ванной.
Оливия увязалась за мной.
– Тебе придется подождать своей очереди, – сказал я, открывая краны.
– Не ерунди, – отозвалась она. – Можно подумать, ты меня голой не видел.
Я перестал расстегивать рубашку и одарил ее самым недобрым из своих взглядов.
– Забудь. Я не в том настроении. Вампирша хихикнула.
– Э, нет. Теперь это табу. Секс с тобой больше не входит в мои планы. Слишком большая нагрузка для бедной девушки.
Просто отлично. Как я ни пытался побороть ее, Оливия всегда оказывалась сверху. Я стянул через голову рубашку и отшвырнул ее в сторону, а потом сел на ящик для белья, чтобы стянуть сапоги.
– Просто держись от меня подальше.
– Не могу, – сказала она, тоже разуваясь. – Часть меня теперь принадлежит тебе. Если я тебе понадоблюсь, то должна буду прийти на твой зов.
Я снова встал, расстегнул ремень и неторопливо стянул джинсы, предоставляя Оливии возможность полюбоваться чудесным видом.
Она полюбовалась – и снова посмотрела мне в глаза.
– Иди сюда. Я потру тебе спинку.
Кажется, это было самое приятное мытье в моей жизни. Никакого секса, нет. Оливия действительно просто терла мне спину, словно гейша в японской бане. Казалось, она позабыла обо всех моих угрозах. И к лучшему, поскольку в ином случае вампирша могла выкинуть какую-нибудь милую шутку. Например, попыталась бы укусить меня, а я был как раз в подходящем настроении, чтобы приложить ее головой о кафель. Видимо, давала о себе знать наследственность, ведь вспыльчивость Уильяма давно уже стала легендой, а я был его творением и потомком.
Слова Ридрека по-прежнему зудели в моей голове, но мне требовалось больше информации.
– А что за вампиры живут там, откуда ты приехала? – спросил я, пока Оливия терла мне плечи.
– Ты имеешь в виду Англию или всю Европу?
Так. Беседа могла оказаться слишком сложной для моих перегретых мозговых клеток.
– Скольких ты знаешь лично?
– Ну, в Англии… Наверное, несколько десятков. – Губка переместилась на мой копчик. – Впрочем, далеко не все они мне нравятся.
– Поразительно.
Оливия повернула меня лицом к себе, чтобы потереть грудь. Наши взгляды снова встретились.
– Некоторые из них принадлежат Ридреку.
А, снова мой дедуля. В каждой бочке затычка. Похоже, так просто мне от него не отделаться.
– Ладно, расскажи о тех, кто тебе нравится.
– По большей части это женщины. Все интереснее и интереснее.
– А почему Уильям привозил сюда только мужчин?
– Думаю, это не так. Возможно, о женщинах ты просто не знал. Им приходится вести себя осторожно. От этого зависят их жизни.
– Почему? Они слабее?
– Напротив. Потому что они сильнее.
Нет, определенно, все эти запутанные отношения Венеры и Марса не для моих мозгов.
– Почему? – снова спросил я.
– У вампиров отношения между полами не так уж сильно отличаются от людских. Секс между смертными мужчиной и женщиной – это своего рода обмен силой. Мужчина создает новую жизнь, а женщина сохраняет и взращивает ее. Ребенок становится связующим звеном между ними. Если один зовет на помощь или просит защиты, другой скорее всего выполнит эту просьбу, поскольку эти двое связаны плодом своего союза. Однако у вампиров не бывает детей.
– Я в курсе! – Почему, интересно, Оливия считает меня существом с интеллектом устрицы? – Продолжай.
– У вампиров мужчины тоже вносят свой креативный потенциал, но не порождают новую жизнь. Женщина забирает эту силу себе в виде чистой энергии, но все равно привязывает мужчину к себе.