Джеку понравилась бы эта история. Подумать только: потомок драконов! Он побежит к девочкам Элеоноры с просьбой поискать на нем чешую.
Бедный простодушный Джек! То-то он удивится, проснувшись следующим вечером, когда все приготовления уже будут закончены.
— Я скажу ему лишь то, что считаю нужным. Но сперва всем нам нужно поспать.
— Кстати, о сне… — Мягкая ладонь Оливии коснулась моей руки.
Я не отстранился, но в своем сознании по-прежнему держал дистанцию.
— Сегодня ты будешь спать со мной. Потом я достану гроб. Оливия не удивилась. Она явно была довольна.
— М-м. Мы увидим прекрасные сны.
Дейлод встретил нас у порога, и по его виду стало ясно, что он совершил какой-то проступок. Я не стал расспрашивать, ожидая добровольного признания. Дейлод не смог бы мне солгать — и не потому, что боялся наказания или был связан каким-то заклятием. Нет. Просто он любил меня больше всех на свете — за исключением, быть может, Рейи. Вместе: с любовью приходит честность и желание повиноваться приказам.
Я знал, что на востоке уже занимается заря. Не оставалось времени поразмыслить о тайне моего создателя-убийцы.
— Рейя, покажи Оливии мою комнату и помоги ей устроиться. Я скоро приду. — Рейя состроила недовольную гримаску, и я ободряюще улыбнулся ей. Не помогло. — Иди, пожалуйста, — прибавил я. — И отнеси туда вещи.
Она была недовольна, однако повиновалась беспрекословно. Подхватив кожаную сумку Оливии, Рейя направилась к лестнице. Мы с Дейлодом остались наедине. Я взял ручку и блокнот, намереваясь написать записку Мелафии: следующим вечером нам предстоят важные дела. Вдобавок я собирался напомнить о необходимости еще раз проверить списки закупок для субботнего благотворительного приема. Джек полагал, что он делает большую часть работы, связанную с этим банкетом, и я его не разубеждал. На самом же деле он понятия не имел, какие титанические усилия требуются для того, чтобы собрать в одном месте высший свет Саванны. Организуя прием, я преследовал сразу три цели: сбор средств на банк крови, представление Элджера как лорда такого-то или этакого — дабы облегчить ему дальнейшие перемещения по стране — и, наконец, обеспечение прикрытия для встречи с лидерами других вампирских кланов. Отмена приема вызовет слишком много вопросов, а значит, Оливии придется заменить Элджернона. Прижимая записку пресс-папье, я заметил, что Дейлод исчез в коридоре.
Я последовал за ним. Дейлод сидел в гостиной, на ковре, который чуть приподнимался в одном месте, образуя бугорок. Там явно что-то лежало. Я откинул угол ковра и увидел книгу. Очень и очень старую.
— Почему ты прячешь здесь книги? Ты же знаешь; где они должны храниться. — Я указал в сторону библиотеки. Дейлод не ответил, а выражение его лица стало еще более виноватым.
Я взял книгу в руки. Едва пальцы коснулись переплета, меня словно встряхнуло. Страницы, казалось, шептали, предупреждая: «Не твое. Не для твоих глаз». Очевидно, книга была не из моей библиотеки. Я раскрыл ее и увидел имена.
Бесконечное количество имен — по большей части женских. Некоторые были соединены линиями. Нечто вроде генеалогического древа.
— Откуда ты это взял?
Дейлод повесил голову.
— Из сумки.
— Какой сумки?
— Мисс Оливии, — ответил он с несчастнейшим видом. Дейлод держал руки на весу, словно обжег пальцы. — Я читал ее. Прости. Я…
В дверном проеме появилась Оливия.
— Я как раз ищу эту вещь, — сказала она, протягивая руку.
— Пожалуйста, извини Дейлода, — сказал я, передавая вампирше ее собственность. — Он с ума сходит от книг. Думаю, его первый хозяин был писателем или библиотекарем.
— Папирус, — прошептал Дейлод, глядя Оливии под ноги.
— Книга принадлежит мне, — сказала вампирша. — Не трогай ее.
Натянуто улыбнувшись, она вышла.
Мне почему-то показалось, что предупреждение предназначалось нам обоим. Вот и еще одна загадка на мою голову… С Дейлодом в кильватере я последовал за Оливией вниз, через подземный коридор, озаренный племенем свечей, в мою спальню. Я помедлил у дверей, ожидая, пока вампирша устроится сама и уложит в мой гроб книгу и пакет с землей. Потом быстро обнял Дейлода, давая понять, что не сержусь на него. Поцеловал Рейю, недовольную тем, что сегодня ей не удастся провести день рядом со мной. А затем — впервые за пятьсот лет — лег спать вместе с женщиной.
Оливия оказалась беспокойной соседкой. Дейлод опустил над нами крышку, и нежная, умиротворяющая темнота обвила наши тела. Я собирался подумать о Ридреке и своих планах — по крайней мере, до того момента, как нарастающий свет дня погрузит меня в сон. Однако вампирша спать не собиралась. Я ощутил, как ее губы коснулись моей кожи возле уха, а мягкая рука скользнула мне под рубашку. Потом Оливия закинула ногу мне на бедро. Жуткая женщина, еще хуже Рейи. Я убрал ее руку со своего тела, но она тут же вернулась назад.
— Может, не стоит? — прошептал я.
Ответом мне был тихий вздох. Похоже, Оливия уже спала. Ее пристрастие спать с кем-то рядом, проявляющееся даже на уровне рефлексов, заставило меня задуматься, с кем и как милая вампирша проводила время в Англии.
Англия…
Я шарил в темноте до тех пор, пока не нащупал пакет с землей, принесенный Оливией. Дом… Мой дом. Я придвинул пакет поближе, и до меня донесся запах почвы далекой потерянной родины.
Яркие картины вспыхивали в голове одна задругой. Отец, умирающий у меня на руках… Он упал с лошади и сильно расшибся. Папа был неотесанным грубияном, но я безумно любил его. Мать кинулась в раскопанную могилу и не желала подниматься. Я отнес ее в постель, с которой она уже не встала. Оба они похоронены в английской земле… И, конечно же, моя Диана. Я вижу ее со свечой в руках, и пламя освещает округлый, выпуклый живот. Скоро родится наш сын. Я вижу, как она плачет от радости, держа на руках новорожденного младенца. Я вижу ее искаженное ужасом лицо — в тот миг, когда Ридрек убил сына на наших глазах…
Я оттолкнул пакет подальше от себя и с трудом перевел дыхание. Да, я был прав, переселившись в Новый Свет, в Саванну. Возвращение домой только причинит мне новую боль.
А теперь виновник этой боли явился сюда.
Джек и Оливия зависели от меня, нуждались в моей защите. С помощью крови Лалии я помешаю Ридреку причинить им вред. Однако я был его отпрыском, который не в моих силах прервать жизнь создателя. К сожалению, это так. Единственный наш шанс — объединить усилия и работать вместе. Но я слишком долго держал Джека в неведении, и теперь, вполне вероятно, уже слишком поздно.
Я должен был догадаться, что рано или поздно Ридрек отыщет меня. Надо взглянуть правде в глаза: даже будучи бессмертным, я не верил, что настанет день, когда мы встретимся лицом к лицу. С его помощью я мог бы положить конец всему — жутким воспоминаниям, своей ночной полужизни, наконец, снедающему меня гневу. И все-таки именно гнев заставлял меня жить. Он поднимался горячими волнами, вынуждая бороться. Одна только мысль о том, что Ридрек будет решать мою судьбу, вызывала ослепляющую ярость. Я не позволю ему насладиться моей смертью.
Впрочем, убийство, возможно, не входит в его планы. С помощью раковин Лалии я увидел, что Ридрек хотел захватить Элджера, а не уничтожить его. Если бы Элджер оказался во власти Ридрека, его отпрыски стали бы легкой добычей. Защитить их некому…
Я знал, что не должен попасть к нему в руки.
Если понадобится, я сам убью Джека, но не отдам его Ридреку. И Джек поблагодарит меня за эту услугу. Однако он не скажет мне спасибо, если я по-прежнему буду держать его в неведении. Сейчас Джек уверен, что я считаю его глупым и никчемным существом. Ах, знал бы он, как мне трудно ему лгать… Я убеждал себя, что, отказываясь учить Джека, я защищаю нас обоих. И каждый раз, уже собравшись преподать ему урок, я находил повод отсрочить дело.