— Какого хрена…
Человек захрипел, когда мои пальцы стиснули его горло. Мы с Ридреком одновременно обвели взглядом толпу зевак, готовых к драке. Касаясь их разума, мы успокаивали людей, сея равнодушие и забывчивость, и в скором времени толпа начала рассасываться. Смертные покидали поле недавней битвы, отправляясь по своим темным делам…
— Пора, — сказал я и, ухватив наркоторговца за загривок, потащил его за собой, как провинившегося пса. Я шел в сторону туннелей, позволяя своей жертве слегка сопротивляться. Исключительно для того, чтобы подогреть мой интерес. Ридрек шел следом, волоча полумертвого наркомана.
В темноте туннелей, вдалеке от любопытных глаз, я позволил своей жертве крикнуть последний раз, а затем успокоил ее. Навсегда. По крайней мере, смерть была мгновенной и безболезненной…
Миновала полночь. Мы поохотились всласть и опьянели от крови. Голова у меня кружилась, а тело прямо-таки пело. Нужно было поспать, но сильнее, чем сна, я жаждал секса. Более всего на свете мне хотелось сейчас оказаться в постели Элеоноры. Она поняла бы, что со мной происходит, помогла бы дать выход бурлящей энергии, бежавшей по пенам вместе с моей горячей кровью. Элеонора могла успокоить мой разум, приняв в себя часть этой бушующей силы. Потом мы сыграли бы в нашу любимую игру жизни и смерти… Но нет. Все эти мысли следовало держать подальше от моего создателя.
Ридрек едва не шатался под тяжестью выпитой крови. Мы прели по пустынным улицам и площадям, плечом к плечу, точно два пьяных ирландца, которых так презирал старый вампир. Он хотел спать, а я чувствовал, что схожу с ума от желания потрахаться.
Где- то возле Колониального кладбища мы пришли к выводу, что нужно прилечь хотя бы на пять минут. Сражаясь с головокружением, я и Ридрек отправились на поиски уютного склепа или могилы, подходящей для сна. Вскоре нам на глаза попался богато отделанный склеп, где вполне хватило бы места для двоих, но тут до меня долетел запах ароматного дыма. Послышались голоса и хрипловатый смех. Ридрек улыбнулся, словно подвыпивший карточный игрок, взявший в прикупе четыре туза. Он еще не закончил охоту. Мы неслышно подошли к склепу, точно призраки, возникшие прямо из воздуха.
Восемь удивленных подростков молча взирали на нас.
Потом они разразились хохотом. Смех мгновенно утих, когда я протянул руку и отобрал самокрутку — или косяк, как это называет Джек, — у одного из мальчишек.
— Разве ты не знаешь, что от этой штуки у тебя мозги съедут набекрень? — спросил я с отеческой улыбкой.
— Не-а, — возразил паренек. — От нее разве что жор находит. Хочешь курнуть?
— Жор находит? — переспросил Ридрек, с трудом сдерживая смех. — Объясни-ка, что это значит?
— Bay, дядя, из какого нафталина ты вылез? — Последовал новый взрыв хохота. — Это значит, что после косяка тебе жрать охота. Есть хочется. Догнал?
— А! Тогда с твоей стороны не очень-то благоразумно предлагать нам этот косяк.
— Почему? Вам-то, чуваки, поди, хватит бабла, чтобы перекусить у «Дэнни».
— Да потому, что они вампиры, — раздался чей-то голос. На мгновение наступила тишина, а потом ребята снова зашлись в приступе бурного веселья. Один парень хохотал так, что опрокинулся на могильный камень и с трудом перевел дыхание.
— Вампиры! Слушай, а ведь правда!
Мальчик, говоривший о вампирах, поднялся на ноги. Он тоже улыбался. Секунда — и я вспомнил его. Это он увязался за Джеком в клубе «Девятка». Джек называл его Вермом.
— Ваш друг Верм прав, — сказал я. — Стоило бы к нему прислушаться.
Ридрек отвесил клоунский поклон.
— Злобный вампир к вашим услугам. Снова раздался смех. Верм подошел ближе.
— Вы знаете, как меня зовут, — потрясенно сказал он. — Это круто.
Я отдал ему папиросу.
— Да, и поскольку Джека здесь нет, я бы сказал, что вы с друзьями выбрали не очень удачное место для своих посиделок.
— У вас, ребята, похоже, не все шарики на месте, — сказал один из парней, вызвав очередной взрыв смеха.
Ридрек задумчиво рассматривал мальчишек. Я чувство-нал, как его разум изучает их затуманенные наркотиком мысли. Я порылся в кармане и вынул пачку купюр. Нужно что-то предпринять, прежде чем у Ридрека снова разыграется аппетит. Впрочем, сейчас он был сыт. Привалившись к могильному камню, он лишь лениво наблюдал, как я передаю деньги Верму.
— Уведи отсюда своих друзей, — сказал я, мягко, но настойчиво оплетая сознание Верма паутиной собственных мыслей.
— Но я хочу остаться, — пробормотал он, не сводя взгляда с Ридрека. Дурная привычка — приставать к вампирам.
— Ты слишком голоден, чтобы остаться, — уверил я Верма. — Тебе так хочется есть, что ты сдохнешь, если не побежишь к «Дэнни» сию секунду.
Не знаю, чувствуют ли смертные такой зверский голод, какой я транслировал Верму в мозг. В детстве мне порой случалось класть зубы на полку, но как вампир я был более чем сыт и надеялся, что Ридрек испытывает сходные чувства. Впрочем, это не помешает ему убить просто так, развлечения ради.
— Ступай! — приказал я. Мальчишки поднялись на ноги и, все еще хихикая, исчезли в темноте.
Ридрек осклабился.
— Так я и думал! Что тебе до этих щенят? Они все равно когда-нибудь умрут.
— Просто я немного устал и слегка переел, — солгал я. — А теперь, когда здесь наконец-то стало тихо, собираюсь поспать.
Ридрек был изрядно пьян. Он шатался и явно не испытывал ни малейшего желания ворочать десятифутовую бетонную плиту, преграждавшую вход в фамильный склеп. Я же чувствовал себя так, словно мог свалить автомобили, припаркованные вдоль улицы, в одну огромную кучу. Если захочу, разумеется.
Нет, сегодня мне поспать не удастся.
Ридрек заполз под груду костей прежних обитателей склепа. Он уснул, едва приняв горизонтально положение. Вид давнего врага, сонного и беспомощного, снова всколыхнул мою ненависть. Я подумал, что могу убить его прямо сейчас и отправиться в ад вслед за ним. Но сперва я должен был повидать Элеонору — в последний раз. Если завтра Ридрек убьет меня, после такой грандиозной ночи умирать будет не жалко. Единственное, что я мог сделать — оставить склеп открытым в надежде на то, что солнце застанет Ридрека спящим. Я сдвинул массивную плиту, оставив своего ненавистного создателя под звездами. А потом, не чуя под собою ног, кинулся к Элеоноре.
Я опустился на стул возле кровати Элеоноры, благодаря судьбу за то, что она сегодня одна. Довольно нынче убийств, теперь мне потребны другие упражнения. Вдобавок смерть клиента дурно сказалась бы на бизнесе моей подруги. Ведь мы живем в цивилизованном мире…
Моя кожа пылала. Он нее исходил такой жар, что Элеонора не могла его не почувствовать даже на расстоянии. Она вздохнула во сне и стряхнула с себя одеяло. Я с удивлением увидел, что Элеонора одета в мужскую рубашку с длинными рукавами. Отчего-то мне казалось, что женщины ее профессии спят без одежды. А в следующий миг я с еще большим изумлением и радостью понял, что это моя собственная рубашка. Ладно, не проблема. В скором времени Элеонора разденется донага.
Я поднялся со стула, намереваясь разбудить ее, но тут Элеонора вздрогнула и села в постели, будто я уже притронулся к ней. Может быть, она услышала безмолвный зов? Ведь мой разум и тело были заняты только мыслями о ней.
— Кто здесь? — спросила она и целомудренно натянула простыню на голые ноги. Сонная, теплая, такая уязвимая… Я почувствовал, как нарастает мое возбуждение.
«Ты ведь уже догадалась, — мысленно прошептал я, — не так ли?».
— Уильям?… — Элеонора зажгла свет и ахнула, увидев меня — Что… что с тобой?… — В ее голосе я услышал страх. Она умела притворяться, но сейчас была искренна.
Я подошел и сел на краешек кровати. Но вместо того, чтобы кинуться мне в объятия, Элеонора отшатнулась, не сводя с меня испуганных глаз.
— Ты… сегодня какой-то не такой… И на тебе кровь…
— Да? Не такой? — Возможно. Как знать? Я ведь не мог увидеть своего отражения.