— Не подлизывайся. Это не поможет. — Конни лениво улыбнулась, одарив меня сексуальным взглядом из-под густых ресниц. — Я выпишу тебе квитанцию за превышение скорости. — Она извлекла из нагрудного кармана ручку и крайне эротично послюнявила палец, чтобы оторвать чистый листок от своей квитанционной книжки.
Я сглотнул, потом подмигнул. — Может, хочешь меня обыскать?
Не переставая чирикать стилом, Конни чуть наклонила голову, полагая, что я не увижу ее ухмылку под козырьком.
— Нет необходимости.
— Как насчет раздевания?
— Я не собираюсь нарушать твои гражданские права.
— Вообще-то речь идет о тебе…
— Осторожнее, я могу тебя привлечь за сексуальное домогательство.
— А разве это не прерогатива полиции нравов?
Конни оторвала квитанцию и наклонилась к окну машины, чтобы сунуть листок мне в карман. Палец, который она облизала, приятно коснулся кожи сквозь тонкую ткань рубашки.
— О, если понадобится, я найду, что тебе пришить. Води осторожно, мистер Макшейн. — С этими словами Конни повернулась и направилась к своей машине, демонстрируя мне свою роскошную тыловую часть, Я рассмеялся и выехал на дорогу. Она всегда заводила меня. Да, всегда…
Человеческие женщины — беспокойный народ, но женщин-вампиров не существует вовсе, насколько я знаю. Так что же прикажете делать парням? Люди считают меня мизантропом и женоненавистником. Горькая ирония! На самом-то деле я бы не отказался наладить нормальную жизнь, но с моим маленьким… кхм… недугом, да, долговременные отношения с людьми невозможны. Не так-то просто скрывать свою истинную природу от окружающего мира, и уж точно я не сумел бы держать ее в тайне, живя с женщиной. «Да, дорогая, я сплю весь день и бодрствую ночью. Вдобавок — пью кровь и не старею. Ничего особенного, солнышко. Не обращай внимания, все это ерунда»… Так что все мои романы обычно бурные и страстные, но короткие. Возможно, именно поэтому я не форсировал события в отношениях с Конни. Опасался, что если мы начнем встречаться, не смогу вовремя остановиться. В общем, мне ничего не остается, кроме как поддерживать свой имидж ветреника и бабника, развлекаясь с девушками, которые не ждут любви до гроба. Каламбур.
Однолюб в теле мертвого распутника. И — да здравствует любовь!
Десятью минутами позже я загнал грузовик в гараж и выпрыгнул из кабины. Ренье рылся в шкафчике над кофеваркой.
— Джек, у нас закончился кофе.
— Посмотри в сумке под раковиной.
Ренье, мой партнер в «Полуночных Механиках», носит очки с толстыми, похожими на бутылочные, стеклами. Очки вечно заляпаны маслом, и я удивляюсь, как он вообще видит хоть что-нибудь. Ренье — невысокий, широкоплечий и коротко стриженый парень, который запросто может собрать мотор из дерьма и пыли. Когда я пришел, он играл в покер с кем-то из «обычных».
«Обычные» — так называет их Ренье. На самом деле все они — удивительные Чудики, которые и близко не стояли рядом с обыкновенными людьми. Однако они регулярно околачиваются у нас в гараже и уже стали тут вроде как своими. Обычными. Временами я задумываюсь, как они живут, что делают днем, ну и вообще, кто же они такие на самом деле. Впрочем, никто из них не задает лишних вопросов — например, как мне удается поднять машину за передок без помощи домкрата, — так что я плачу им тем же. Сдается мне, именно поэтому чудикам так уютно в нашей мастерской, где всегда найдется кружка кофе и партнер, чтобы перекинуться в картишки. Все они со странностями. Я могу учуять нелюдя за двадцать шагов, и потому точно знаю, что кое-кто из наших «обычных» очень и очень необычен. Вроде Руфеса, который никогда не приходит в полнолуние. Или Джерри: тот являет миру свои заостренные уши всякий раз, как снимает бейсболку, чтобы почесать щетинистый затылок. Что они за существа? Не знаю. Да и кому какое дело? До тех пор, пока «обычные» не пытаются сожрать клиентов, я не стану совать нос в их дела.
Пусть я и одиночка, но временами совсем не возражаю против хорошей компании. Особенно если мне расскажут, что происходит в городе, когда гаснут огни в домах, а обыватели уже нырнули под свои одеяла и попросили Бога защитить их от зла. От созданий вроде меня.
Для вампира никакая осторожность не будет излишней. Помимо Ренье, в гараже я увидел двоих из наших «обычных». Скользкий, словно червяк, парень по имени Отис сидел за картами вместе с Хью: тот занимается у нас подсобными работами и состоит в должности «подай-принеси». Он не страдает избытком серого вещества, но и дураком я бы его не назвал. Хью может запутаться в цифрах, подбивая баланс, зато он душа-человек, скорый на улыбку, приветливый и доброжелательный, и все здесь его любят.
Отис чуть вздрогнул и отодвинулся, когда я сел рядом. Этот парень никогда не смотрит мне в глаза, норовя отвести взгляд чуть в сторону. Я думаю, он немного побаивается меня. Некоторые из наших завсегдатаев вообще не появляются в гараже одновременно со мной. Не могу их за это винить. Все нелюди способны учуять друг друга. Или опознать себе подобного при встрече.
— Я сегодня снарядил два катафалка в похоронном бюро, — сказал Хью, разглядывая свои ногти. — Какой-то мерзкий осадочек остался.
— Почему, Хью? — Я поднял два пальца, и Ренье кинул мне две карты.
— Так ведь там внутри мертвяки, — откликнулся Хью. — Мне от них делается жутко.
Руфес, только что отхлебнувший кофе, поперхнулся и раскашлялся, забрызгав карты. Остальные изо всех сил старались не смотреть на меня. Уголки губ Ренье дрогнули.
— Все там будем, рано или поздно, — сказал он. — Сдается мне, Хью, каждый прокатится на этаком «кадиллаке».
Говори за себя, подумал я.
Лицо Хью неожиданно просветлело.
— А вот я хочу, чтобы меня похоронили в моей машине, — сказал он. Жирная кожа Хью так блестела, что я видел в ней отражение его толстой руки.
Отис вынул из кармана мешочек и закинул за щеку плитку жевательного табака.
— Ну, вот когда помрешь, мы поглядим, можно ли будет прикопать тебя вместе с тачкой. — Отис носил засаленный воротничок и рабочую спецовку с надписью «БАД». Понятия не имею, кто таков этот Бад. — Знаешь старые склады ниже по реке?
Старые склады принадлежали Уильяму. Я покосился на Отиса, недоумевая, что общего между делами Уильяма и мечтой Хью вознестись к жизни вечной за рулем «шевроле-корсики».
— С час назад туда пригнали лодку. Ребята со склада носились как угорелые и орали друг на друга. Я услышал кое-что… ну, ты знаешь, так бывает. Вроде как не подслушиваешь, но что-то доносится…
— И что же до тебя донеслось? — осторожно спросил я. Отис выплюнул струю табачной жижи в пластиковый стаканчик и сказал:
— Хм… Какие-то вопли насчет гробов. Может, кто-то хотел, чтобы его похоронили в лодке? Вроде как Хью в машине?
Я задумался. Лодка, скорее всего, принадлежала Уильяму. Добавьте сюда беготню, крики и гробы. Я положил карты на стол — в любом случае там была лишь пара восьмерок — и пошел звонить на склад. Какого черта у них там творится?
На шестом гудке кто-то поднял трубку.
— Джек! Слава Богу!
«Слава Богу» — не те слова, которые я жаждал услышать в сочетании со своим именем. Говорил один из работников склада, Эл Ричардсон. И от его слов моя и без того холодная кровь едва не застыла в жилах…
— Я найду его, — сказал я и повесил трубку.
Наскоро распрощавшись с Ренье, я запрыгнул в свой «корвет» и дал по газам. Мне нужно было поскорее разыскать Уильяма, поскольку перед нами разверзся ад, и как бы не в буквальном смысле.
Обычно меня проще найти, чем Уильяма. Его вкусы и пристрастия в плане ночной активности более своеобразны, нежели мои, а плюс к тому он терпеть не может мобильники. Ему не нравится идея быть доступным для всех, и если он нужен, именно мне приходится носиться, за ним по городу, задравши хвост. А Уильяма, между прочим, не так-то легко отловить. Он может болтаться на светском рауте в компании городских шишек. Или, скажем, провести ночь, гоняясь за какой-нибудь милой студенточкой художественной академии, которая назавтра очнется на каменной скамье городского кладбища — бледная, измученная и начисто позабывшая события последних нескольких часов: