Оливия внезапно покачнулась, как пламя сечи на ветру. Я снова подхватил ее. Нужно сказать что-нибудь, чтобы снять напряжение. Ясное дело, я, как настоящий толстокожий мужлан, ляпнул несусветную чушь.
— Э… Мне понравилось. А тебе?
Для существа, выглядевшего как измочаленная тряпка, Оливия была изумительно быстра. Она размахнулась и дала мне в зубы с такой силой, что я отлетел назад. Ноги запутались в полуспущенных джинсах, так что мое приземление нельзя было назвать грациозным. Я налетел на деревянный стул и шлепнулся на него со всего маху, так что мои пятки взбрыкнули в воздухе.
— Что ты сделал со мной?! — рявкнула Оливия.
— О чем ты? — Я потер саднящую щеку. Больно, черт возьми!
Лицо вампирши пылало яростью.
— Знаешь, ты прав: с тобой что-то не так. И очень здорово не так, скажем прямо!
— Со мной? — Я повозился на стуле, натягивая джинсы. — А как насчет тебя? Пока мы занимались любовью, ты транслировала все кино Ридреку! — Только теперь я в полной мере осознал масштаб катастрофы. — Какая мерзость!
— Ладно, может, и так. — Оливия сняла с шеи лифчик и неторопливо надела его. — Но теперь мне гораздо лучше. А нот что действительно интересно, так это почему я выжата как лимон.
— Что?…
Оливия принялась застегивать блузку.
— Ты вытянул из меня силу, болван. Все должно быть наоборот. Но я чувствую себя слабой, как новорожденный котенок.
— Ну, прости. Мне жаль.
Она одарила меня убийственным взглядом.
— Еще бы.
— Я не нарочно. Честное слово.
Оливия пригладила волосы и прищурилась.
— Так что же случилось, когда ты трахался с Шейри? Что произошло в тот конкретный момент, когда она начала чахнуть?
Жуткое понимание снизошло на меня.
— Я… я думаю, то же самое, что и с тобой. Как раз в это время ты начала слабеть…
Долгую минуту Оливия рассматривала меня.
— Как ты себя чувствуешь, Джек? Счастлив и доволен, как положено после хорошего секса?
Я напряг мускулы, потом расслабил их.
— Точно. Я отлично себя чувствую. Просто великолепно. — Сказать по правде, я ощущал себя сильным. Как супермен. Я пялился на сиськи Оливии, пытаясь понять, не прорезалось ли у меня рентгеновское зрение, чтобы заглянуть за покровы ее одежды. Казалось, еще чуть-чуть, и дело выгорит. — Будто бы я могу горы своротить.
— Черт меня побери. — Оливия скрестила руки на груди и уставилась на меня так, словно только что открыла новый вид вампиров. — Я много лет изучала тендерные связи в вампиризме, но никогда не видела ничего подобного.
Черт! Может, я действительно новый вид вампира?…
— Поясни.
— Я не получила от тебя ни капли силы, зато ты высосал меня почти досуха. Я до сих пор чувствую себя так, как будто вот-вот сдохну.
— Надо поесть, Оливия. Я плесну тебе немного крови. Уильям хранит запас на всякий случай. Так ты быстрее восстановишь силы.
Я направился к маленькому холодильнику под баром, нашел пакет с кровью, припрятанный у задней стенки, и опорожнил его в стакан. Оливия медленно подошла к бару и облокотилась на него. Она взяла стакан и как бы через силу отпила из него. — Маленькими глотками. Это сильная штука, — сказал я. Дождавшись, когда вампирша прикончит первую порцию, налил ей еще. Потребуется много больше двух порций, чтобы вернуть ее в нормальное состояние. — Оливия, — начал я, не желая задавать этот вопрос, но понимая, что должен знать наверняка, — я действительно убил Шейри?
Вампирша посмотрела на полированную мраморную поверхность бара, словно изучая свое несуществующее отражение.
— Скорее всего, — сказала она. — Джек, дай мне слово, что больше никогда не будешь делать вампиров из женщин.
— Разумеется, не буду.
Я поставил локти на бар. Как бы мне ни хотелось утопить свои печали в новой порции скотча, я старался держать свои желания при себе. Мир и так вращался слишком быстро. Я гнал от себя мысли о Шейри. Я уподоблюсь Скарлетт О'Хара и подумаю об этом завтра. Уильяма нет, и я не знаю, можно ли доверять Оливии. Кажется, сейчас она в здравом уме, по, возможно, Ридрек способен снова взять над ней контроль. Когда я проснулся, вампирша вела себя совершенно нормально. Она была искренне тронута судьбой бедной Шейри, и ничто не предвещало беды. Потом Оливия изменилась. Было бы крайне неразумно поворачиваться к ней спиной. Я совершенно запутался и сейчас даже не знал, можно ли и дальше доверять Уильяму. В словах Оливии была доля прав-пи: может быть, мне и впрямь стоило встать на сторону Ридрека. Это могло многое упростить. Отчего бы не поддаться очарованию зла? Я знал, что Оливия сказала об этом, находясь под контролем Ридрека, однако идея не становилась менее привлекательной.
Вампирша все еще нетвердо стояла на ногах, одной рукой придерживаясь за бар.
— Тебе лучше? — спросил я.
— Да, немного.
— Хорошо. Так где Уильям?
Оливия опустила глаза.
— Он с Ридреком.
— Что?! Как?…
— Ридрек поймал меня и держал при себе. Пришел Уильям. Он остался там, а мне велел возвращаться сюда.
— Черт подери! Ты можешь проводить меня в то место? Оливия покачала головой.
— Я совсем запуталась в этих проклятых туннелях и никогда не найду Ридрека, пока он не позовет меня. Джек, что нам делать?
— Тебе — ничего. Ты не можешь охотиться на Ридрека в таком состоянии. Он тебя плевком перешибет. Поэтому останешься дома. — Я не сказал Оливии, что есть и другая причина оставить ее здесь: я не мог ей доверять. И не смогу, пока не разберусь, что к чему. А может быть, не смогу и после этого.
— Черта с два! Если ты идешь за Уильямом, то и я с тобой. — Она со стуком поставила стакан на бар и вздернула свой изящный подбородок.
— Я не собираюсь тащить на себе такую обузу. День на дворе. Ты должна поспать, чтобы восстановить силы. Может быть, я позволю тебе выйти, когда стемнеет. — Оливия принялась возражать, но я обогнул бар и взял ее на руки. Она была легкой как перышко. Я мог поднять ее над головой одним пальцем.
Я отнес Оливию к своему гробу и положил туда.
— Джек, ты не посмеешь!
Рейя вылезла из-под стула, виляя хвостом и оскалившись в язвительной собачей ухмылке.
Я устроил Оливию на подушках, закрыл крышку и запер ее. Изнутри донеслись приглушенные проклятия.
— Выпусти меня, сукин сын! Я должна позаботиться о Шейри!
— Сделаешь это, когда восстановишь силы. Она никуда не убежит.
— Черт бы тебя побрал, Джек!
— Спокойной ночи, солнышко.
Я натянул сапоги и выпустил Рейю из подвала.
— Иди к Мелафии, детка.
Она облизала мою руку и убежала.
А я направился к двери, ведущей в туннели, и шагнул туда, не очень-то представляя, куда именно иду, но не слишком об этом беспокоясь.
Я шел приблизительно в ту сторону, где находился гараж. Мне хотелось оказаться в знакомой обстановке, а еще срочно требовался душ и новая рубашка, которая не была бы разорвана в клочья. Не знаю, сколько сейчас времени. Может, добреду туда как раз к темноте. А даже если нет — черт возьми!.. В своем теперешнем настроении я был готов выйти на солнце и осветить мир, как новогодняя елка. Тру-ля-ля.
Возле первой канализационной решетки я приостановился и глянул вверх, в мир живых. Если встать сбоку, куда не достают солнечные лучи, можно увидеть кусочек тротуара, ноги прохожих и их тени. Сейчас мне более чем когда-либо хотелось стать одним из них.
Но нет. Я тот, кто я есть. Джек Макшейн, кровосос, убийца слабых женщин-вампиров, постоянный клиент ночных бабочек. Я опустил голову и подумал о Конни. Волна тоски прокатилась по мне, как прилив возле Тайби. Моя прекрасная темноволосая латиноамериканская леди… По крайней мере, у нее теплое живое сердце, стало быть, я не смогу ее убить. То есть смогу, но не стану. Я не допущу, чтобы хоть полосок упал с ее головы.
Осенний лист сорвался с дуба на площади, подлетел к решетке, помедлил на краю и провалился между железных прутьев. Он подплыл ко мне как дар из невидимых рук, и я потянулся за его золотой красотой, забыв о лучах утреннего солнца. Кожу опалило, и я поспешно отдернул руку, а потом сунул пальцы в рот, чтобы облегчить боль.