А ночью, впервые за последние двое суток, его мобильный телефон разразился рубинштейновским «Демоном».
— Да? — осторожно подал голос Питер.
— Мне передали твое сообщение, сынок…
— Это… это вы, сэр?..
— А кто же еще, по-твоему?.. Ну, сынок, и заварил ты кашу, я же предупреждал — по этому делу докладывать только мне. Неужели забыл?
— Нет, сэр, я хорошо запомнил ваши слова: никому ничего не докладывать раньше времени. Я посчитал, что время пришло, сэр. К тому же, вы были в отъезде…
— Уже нет. Я прервал визит и возвратился на сутки раньше. Из-за тебя.
— Простите, сэр, но это действительно очень важно… Мне необходимо срочно встретиться с вами, я смог бы подъехать в Управление часа через два… два с половиной…
— Никуда ехать не надо, мальчик мой, сиди, где сидишь… — Питер не сразу сообразил, что телефон в сто руке отключился. А голос Берча продолжал, как ни в чем ни бывало:
— Ну, отворяй, что ли. Для образцового агента ты все-таки туговато соображаешь…
Питер хлопнул себя по лбу и помчался открывать.
Широко улыбаясь, вошел Хэмфри Ли Берч, огляделся.
— Ну и дыра! Занесло тебя, однако! — Он похлопал Дубойса по плечу. — Отличная работа, Питер!
— Но, сэр, как… как вы здесь…
Дар речи он обретал постепенно.
Берч уселся в кресло, потянулся с хрустом.
— Люди Койота плотно сели тебе на хвост, сынок, но мы их опередили. В последний момент… Выгляни в окошко, не пропусти кульминацию…
Питер высунулся на балкон. В свете фонарей и автомобильных фар он увидел, как команда людей в черном окружила бежевый «шевроле», держа на мушке тех, кто находился внутри.
— Выходи по одному, руки на капот! — орал кто-то в мегафон.
— Мистер Чивер взят под домашний арест вплоть до завершения внутреннего расследования, — сказал Берч.
Питер оглянулся и увидел, что директор ФБР держит в руках два стакана, наполненных янтарной жидкостью.
— Стаканы чистые, даже удивительно… Что ж, мальчик мой, давай отметим нашу победу!.. Финиш, правда, промежуточный, вся борьба еще впереди, но свое дело ты сделал!
— Сэр, я вообще-то не пью…
— За такое событие грех не выпить, — сказал Берч, почти как Жан Дюбуа когда-то. — А потом, сынок, это поможет тебе сбросить напряжение, расслабиться…
— Не время расслабляться, сэр… — робко возразил Питер, но стакан, протянутый Берчем, все-таки взял.
— Друзья зовут меня Хэм, а насчет времени позволь решать мне. Завтра, точнее, уже сегодня, в четыре, нас ждут в офисе Генерального прокурора, ты должен быть в отличной форме. Значит, надо как следует отдохнуть, отоспаться… Твое здоровье, Питер!
Берч отсалютовал Дубойсу стаканом.
— Ваше здоровье, сэр.
— Хэм, — поправил Берч и отхлебнул из стакана.
Питер последовал его примеру.
— Отличный «Баллантайн», а, Питер? — Берч шутливо подмигнул.
Питер с ужасом сообразил, что сделал то же самое.
Ужас был какой то ненастоящий. Л вот смеяться хотелось нестерпимо…
— Представляете, сэр… то есть, Хим… ха-ха-ха!.. поначалу мне и самому казалось, что дело то наше — полный висяк… Просто… ха-ха-ха!.. не за что было зацепиться…
— Но ведь зацепился, сукин ты сын!
Берч расхохотался и осушил стакан до капельки. Питер тоже.
— Эта Рыжая Лиса, сэр…
— Хэм…
— Верно, Хэм… ха-ха-ха… прямо как папа Хэм… это я про Хемингуэя… Нет, вообще-то не про Хемингуэя, а про Лису… про леди Макбет, в смысле, Морвен. Она страшная женщина, сэр Хэм, страшная и прекрасная… Царица омфальская… ом-м… фаллическая… то есть, я хотел сказать… Не смотрите ей в глаза, сэр Хэм, ни за что, в эти глаза… ха-ха ха… Горгоны, а то превратитесь в…. горгональный… ортогональный пентакль…
Питер выронил стакан и головой вперед соскользнул на пол.
Хэмфри Ли Берч поднялся и, не в силах отвести взгляда от лежащего Дубойса, попятился к выходу. Рывком открыл дверь в коридор, дал отмашку.
— Он ваш, ребята, — устало проговорил директор ФБР. — Вы знаете, куда его доставить.
Хэмфри Ли Берч медленно опустился в кресло, достал из кармана фляжку, основательно приложился. Вновь посмотрел на Дубойса, свернувшегося в позу эмбриона.
— Таня… — чуть слышно пролепетал Питер и чмокнул губами.
— А ведь из тебя, сынок, мог бы получиться отменный сыщик… Жаль…
Берч отвернулся и закрыл глаза.
Леди Морвен — Питер Дубойс
Закрытое лечебное заведение «Сэнди плейграунд», Трентон, Нью-Джерси
Июль, 1996 год
Теперь она шла на риск ради разговора с человеком по имени Питер Дубойс.
Он сидел за семью замками в самом закрытом лечебном учреждении Штатов. Тем не менее в его руках был ключ к главной проблеме Таниной жизни. Только он — узник специализированной клиники «Сэнди плейграунд» Питер Дубойс мог вернуть ей маленького Нила-Ро…
И поэтому она вновь шла на риск.
Проникнуть в святая святых пенитенциарной психиатрии США без посторонней квалифицированной помощи лучше и не мечтать.
И поэтому, слегка поколебавшись, свою часть дивидендов с Гейла Блитса за лоббирование его безумств Таня решилась взять с помощью его специалистов. Первым ее условием было то, что предоставленные Гейлом хакеры должны выполнять ее поручения, не выспрашивая ничего лишнего. И им удалось.
Им удалось послать в «Сэнди плейграунд» официальное уведомление Министерства юстиции, что такого-то числа в такое-то время к ним приедет инспектор министерства, которому необходимо устроить свидание с Питером Дубойсом…
Далее хакеру удалось перехватить обратный запрос из «Сэнди плейграунд» в Министерство юстиции и послать на этот запрос специальное подтверждение…
Но и это было не все.
Хакеры Гейла Блитса проникли в базу данных отдела кадров министерства и внесли туда файл, по которому Татьяна значилась как инспектор Марша Гринсдейл, сорока двух лет, рост пять футов восемь дюймов, вес сто десять фунтов и шесть унций, глаза коричневые, волосы рыжеватые, крашеные…
Хакеры вбили в идентификационный файл отпечатки ее пальцев и структуру сетчатки роговицы ее глаз…
Они сделали ей магнитную карточку идентификатор…
И теперь…
И теперь она могла ехать…
Она была холодна как лед.
Она совершенно не волновалась.
Но что же гнало ее сюда? Неужели ее сердце превратилось в ледышку, как у того маленького мальчика из сказки про Снежную Королеву, из той ее любимой с детства сказки. Из того любимого города под названием Ленинград, где на Петроградской жили они с мамой, папой и братцем Никиткой!
Неужели превратилась она в ледышку?
Но нет!
Кабы так — разве стала бы она рисковать, ради этого разговора с Питером? Разговора, который мог бы дать ей надежду на возвращение к ней маленького Нила-Ро.
А значит, не превратилось ее сердце в ледышку! Если ей так необходимо тепло его маленького сердца!
Чтобы посмотреть на своих подданных, восточные халифы и шейхи надевали дырявые халаты, выцветшие чалмы и выходили на рыночные площади. Бродили по грязным и узким улочкам, заговаривали с торговцами, ремесленниками и бродягами. Им нужно было видеть лица своих подданных, не искаженные страхом и раболепием. Они хотели знать, что думает о них толпа.
А вот она… Леди Морвен. Королева могущественного Ордена, для которого практически не существует границ, авторитетов, для которого в пространственно-временных границах нет ничего невозможного. Зачем она гримируется, переодевается, как в те дни, когда была слепым орудием воли Капитула? Ради чего? Чтобы просить какого-то мелкого исполнителя устроить ее личную жизнь? Просить своего подданного?