— Да. Я решила, что могу выделить кое-какой капитал, разумеется, на строго деловой основе.
— Разумеется.
— Так, чтобы они смогли арендовать помещение, нанять сотрудников и все такое. Мне это было бы очень приятно.
— А собираешься ли ты как-то лично участвовать в предприятии? — спросил Роберт.
— Ну… немного, может быть. Я интересовалась бы, что они публикуют, почему, присутствовала бы на собраниях правления. Я, естественно, тоже буду членом правления.
— Естественно.
— Но в основном я хочу познакомиться с издательским делом. Из первых рук. Полагаю, это будет очень интересный опыт.
— Ну а как же!
— Похоже, тебя что-то не устраивает. В чем дело, мой любимый?
Дженетт не хуже его знала, в чем дело. И было бессмысленно говорить об этом вслух.
Роберт взглянул на жену:
— А не приходило ли тебе в голову, Дженетт, что Оливеру может не понравиться твое предложение?
— Не понравиться? Глупости какие! С какой это стати оно ему не понравится?
— Он личность предельно независимая. А издательство «Литтонс» — предприятие, по сути, семейное. Сомневаюсь, что ему захочется вмешательства извне.
— Все это ерунда, Роберт. Если бы он был столь независимым, то основал бы собственное дело, а не просто принял отцовскую фирму. А теперь у него будет реальный шанс это сделать. И ведь я тоже член семьи, во всяком случае, я так считала. Мне немного обидно, если ты думаешь иначе. Нет, я окончательно все решила. Напишу Оливеру, чтобы у него было время обдумать мое предложение до приезда сюда в апреле. Так что извини, любимый, я сейчас же напишу ему. Ничего не откладывай на потом — так учил меня Джонатан.
«К черту Джонатана, — подумал Роберт, выходя из комнаты и закрывая за собой дверь несколько резче, чем обычно, — к черту Джонатана и его деньги. Мало ли чему он ее учил!»
Джаго стоял у входа в зал в доме на Камден-Хай-стрит — один из немногих мужчин в бурном море женщин. На мгновение он задумался: что он тут делает? Он устал, и ему надо было бы пораньше лечь спать. Чтобы получить работу в Клэпхеме, завтра нужно встать в пять утра, но… короче, Джаго просто чувствовал, что должен быть здесь. То, что женщины лишены права голоса, не просто заботило его — бесило. И он не понимал, почему ММ — наилучший кандидат для битвы за права — относилась к этому, как к чему-то, что ниже ее достоинства. Ну, может, не ниже, но, во всяком случае, находится вне сферы ее интересов.
Джаго объяснял этот факт тем, что Мэг просто никогда не приходилось добиваться своих прав. Да и вообще не нужно было ничего добиваться. Совершенно очевидно, что ее отец в своих взглядах на полстолетия опережал время, отправив дочь учиться в университет, а затем предоставив ей достойную должность, равную должности брата, а не чисто символическую работу, например хорошенькой секретарши или машинистки. И ММ приняла это как должное. Но ведь следует поратовать и за других женщин, у которых не было таких возможностей. И дело не в происхождении: многие известные суфражистки происходили из небедных семей. Кристабель Панкхёрст едва ли нужно было бороться за место под солнцем. Но таких, как она, заботила участь других женщин, они хотели распространить и на них свою счастливую судьбу, поделиться ею. И ММ должна бы поступать так же. Они много раз говорили об этом и не то чтобы сердились друг на друга, но раздражались изрядно. Да, скверно все это. Джаго чувствовал, что должен прийти сюда, так он и сказал. И вот он здесь. А теперь не знает, что ему делать, где присесть…
— Если вы не хотите пропустить начало, лучше сядьте. Места полно, вон там, взгляните, — произнес звонкий, немного насмешливый голос, с легким лондонским акцентом. Чудный голос.
Джаго повернулся, чтобы взглянуть на его обладательницу: она была миловидная — молодая, с белокурыми волосами и большими серыми глазами, и на удивление хорошо одета — в бледно-зеленое пальто и шляпку. Джаго порой изрядно надоедала «униформа» ММ. И хотя он никогда ей об этом не говорил, но часто думал, насколько милее она смотрелась бы в более мягкой, более женственной одежде.
— Ну же, идемте, — сказала девушка, улыбаясь, потому что Джаго по-прежнему продолжал стоять, — можете сесть рядом со мной, если хотите.
Джаго последовал за ней. К его замешательству, девушка направилась в первый ряд. Он огляделся: зал был полон. Здесь были и мужчины, человек двадцать или около того. Это подбодрило Джаго. Его спутница заметила, как он высматривает мужчин, и улыбнулась:
— Как видите, вы не один. Не надо бояться.