Я смотрела на него, и мне захотелось потребовать, чтобы он перестал быть таким чертовски обаятельным и красивым. Трудно спорить с его доводами, когда он излагает их так красноречиво и с такой сексуальной улыбкой.
– Так ты едешь или нет?
Я вздохнула, посмотрела на шлем, перевела взгляд на Рена. Он расплылся в улыбке.
– Вот и отлично.
Взгляд его потемнел, так что глаза приобрели травянисто-зеленый оттенок.
– Тогда садись.
Я поморщилась от его командирского тона, взяла шлем в одну руку, а другой, свободной, показала Рену средний палец.
Он рассмеялся. Вокруг глаз появились морщинки.
– Терпеть тебя не могу, – отрезала я.
Рен запрокинул голову, ухмыльнулся и бросил на меня проницательный взгляд.
– Не ври. Мне-то виднее. Я тебе нравлюсь, даже если ты не хочешь в этом признаваться.
Я не стала ему говорить, что он меня раскусил, и лишь усмехнулась.
– Ты глубоко заблуждаешься.
– Ну-ну.
Густые ресницы прикрыли его глаза. Неожиданно Рен протянул руку, обхватил пальцами петлю на поясе моих джинсов и притянул меня к себе. Удерживая мотоцикл ногами, он обхватил меня рукой за шею.
У меня перехватило дыхание. Я распахнула глаза и едва не выронила шлем, когда Рен приблизил мою голову к своей. От изумления я даже не сопротивлялась. Мы смотрели друг другу в глаза. Наши лица оказались так близко, что я почувствовала его теплое дыхание у себя на губах. Глядя мне в глаза, Рен коснулся губами моей щеки, и от восторга и смятения у меня бешено забилось сердце. Я не хотела, чтобы он меня целовал. Или хотела? Его дыхание щекотало кожу под моим ухом, и у меня тянуло низ живота. Я вздрогнула. Пожалуй, мне все-таки хотелось, чтобы он меня поцеловал.
Рен провел губами по моей щеке, потерся носом о мой нос.
– Уверен, у тебя самые нежные губы на свете. И наверняка сладкие – слаще, чем все эти пончики, на которые ты меня подсадила. – Рен легонько сжал мою шею. – И в тебе есть изюминка: ты с характером. Тебя не так-то просто заполучить. Мне придется за это побороться. Зато потом ты наверняка будешь сама нежность.
Я уставилась на него круглыми, как блюдца, глазами. У меня не было слов. Я не знала, что сказать.
– Я тебе нравлюсь, – Рен выпустил меня и улыбнулся с невинным видом. – Просто ты пока не готова это признать.
Я таращилась на него и думала: какой же все-таки наблюдательный сукин сын.
Глава 10
Первое, что я узнала после того, как притворилась, будто мне абсолютно безразлично то, что Рен только что сказал и сделал, – на мотоцикл невозможно сесть изящно. И Рен тут был вовсе ни при чем. Забираясь в седло, я едва не пнула парня коленом в спину. Второе открытие я сделала после того, как мы с Реном надели шлемы. В них оказались встроены микрофоны. Высокие технологии, а вы как думали. И последнее, что я поняла, сидя прямо, как палка, позади Рена, – я совершенно не представляю, куда деть руки.
– Айви, – с нескрываемым удивлением произнес Рен, – тебе все же придется придвинуться ближе ко мне и держаться за меня. Иначе, лапуля, ты просто свалишься.
– Не смей меня так называть.
Рен в ответ фыркнул. Не обращая внимания на его реакцию, я аккуратно взяла его за бока – твердые, надо сказать, бока. Я нащупала ножи, но могу поклясться, что на талии под ними не было ни грамма жира.
Рен ухватил меня за запястья, потянул мои руки вперед, а вместе с ними и меня, пока мои бедра не коснулись его задницы. Рен сложил мои руки у себя на животе, чуть пониже пупка. Я широко раскрыла глаза от удивления.
– Вот, – пояснил Рен. – На мотоцикле ездят так.
Грудь моя оказалась прижата к его спине, и я была рада, что под шлемом не видно, как я покраснела.
– Уверена, что мне совершенно незачем так к тебе прижиматься.
Рен рассмеялся и завел мотор. У меня екнуло сердце. По работе мне довелось совершить немало безумств, но вот на мотоцикле я прежде ни разу не ездила и толком не понимала, чего ожидать.
– Первый раз, что ли? – спросил Рен. – Получается, я лишил тебя невинности.
Я закатила глаза.
– Очень остроумно.
В шлемофоне снова послышался смех, и мы тронулись. Рен не стал ждать, пока я привыкну: рванул с места в карьер, и я почувствовала себя так, будто меня швырнули в воду и надо как-то выплывать. Мои руки сами сжались вокруг его талии, и сперва я даже зажмурилась. Мы катили по самым оживленным улицам Французского квартала. Мне не хотелось видеть, как мы лавируем в потоке людей, чудом умудряясь никого не сбить, но ветер так щекотал мои пальцы и голые руки, что я не выдержала и спустя минуту открыла глаза.