– Скажи это, Айви.
Неужели он это серьезно? Его рука замерла. Похоже, и правда всерьез.
– Еще, – выдохнула я.
Рен с дьявольской улыбкой засунул в меня еще один палец.
– А так?
Так было немного больно, но Рен чуть согнул пальцы, и я застонала, выгнув бедра.
– Так вот где эта точка, – с гордостью произнес Рен, довольный тем, что с такой легкостью ее нащупал. – Я хочу, чтобы ты кричала мое имя, когда будешь кончать. Запомни.
Я сомневалась, стану ли я кричать чье-то имя во время оргазма, но тут Рен приник губами к комочку нервов. Я извивалась, не помня себя, бесстыдно качая бедрами в такт его движениям. Я мотала головой из стороны в сторону, а Рен пальцами ласкал меня внутри и посасывал крошечный комочек, который, похоже, стал средоточием всего.
Напряжение прорвалось, и я действительно закричала его имя, когда все мое тело до самых кончиков пальцев залило наслаждение. Я дрожала и задыхалась. Имя Рена эхом звучало у меня в голове, даже когда он медленно вытащил из меня пальцы.
Рен приподнялся, и я заметила бугорок у него в штанах. Еще не успев опомниться от удовольствия, я схватила его за бедра и впилась поцелуем в его губы. Почувствовав свой вкус на его губах, я словно опьянела, и мне захотелось подарить ему то же наслаждение, которое он только что доставил мне.
Рен застонал, и у меня учащенно забилось сердце. Я стянула с него штаны.
– Что ты?..
Я обхватила рукой его мощный твердый член. Рен вздрогнул и пробормотал:
– Черт, Айви. – Он посмотрел на меня из-под полуопущенных век. По его мускулистому животу пробегала дрожь. – Ты правда этого хочешь? Ты уверена?
Вместо ответа я погладила его естество. Провела рукой вверх-вниз. Рен выгнул спину.
– Черт, детка. Я же не поэтому.
Я крепче сжала член Рена и наконец нашла в себе силы ответить:
– Я этого хочу.
Я снова провела рукой по его члену, и Рен застонал.
– Отодвинься, – хрипло скомандовал он. – К спинке кровати.
Я прислонилась спиной к деревянному изголовью, Рен придвинулся ко мне и сжал коленями мои бедра. Он словно запер меня в клетке. Одной рукой он оперся о спинку кровати, а другой обхватил меня за шею.
Я делала это несколько раз с Шоном, но это было давно и совсем не то. Рен мужчина, а Шон… у него не было возможности стать мужчиной.
Усилием воли отогнав неприятные мысли, я поцеловала Рена так же, как он меня, и едва я почувствовала во рту его вкус, как он шевельнул бедрами и крепче сжал мою шею. Из груди его вырвался глухой стон, говоривший о том, что, хотя наверняка есть множество девушек, которые делают это лучше меня, Рен сейчас здесь, со мной.
Я впустила его член так глубоко, как только могла. Рен быстро двигал бедрами, но все равно старался слишком глубоко не входить, хотя я уже и поймала ритм.
– Айви, детка… – простонал он, – я не могу…
Он попытался отстраниться, но я обхватила его член губами, и Рен кончил, прокричав мое имя и содрогаясь всем телом. Он в последний раз выгнулся и выскользнул из моего рта и руки. Встал на колени, запрокинул мне голову и поцеловал меня взасос, несмотря на то что у меня во рту было его семя, и, не прерывая поцелуя, уложил меня рядом с собой на кровать.
Рен лег на спину, прижал меня к себе и закрыл лицо рукой, так что мне была видна лишь его нежная довольная улыбка.
Волосы его растрепались со сна и из-за того, чем мы только что занимались. Он повернулся ко мне лицом:
– Можно я оставлю тебя себе?
У меня екнуло сердце, и первое, о чем я подумала, что хочу остаться с ним.
Но вдруг я окаменела. По коже побежали мурашки: меня словно ледяной водой окатили. Удовольствие, которое доставил мне Рен и которое я подарила ему, рассеялось, и сейчас, когда мы лежали в обнимку, мне в голову пришла самая ужасная мысль.
Смогу ли я жить по-прежнему, как жила до Рена, когда его потеряю? Не если, а когда, потому что я все равно его потеряю. У меня иначе не бывает. Если я кого-то люблю, непременно его потеряю. Я отогнала эту мысль, пока она не успела превратиться во что-то еще более страшное.
– Эй, – тихо позвал меня Рен.
У меня снова колотилось сердце, но уже по другой причине. Внутри все переворачивалось от тошноты. До того, как я потеряла родителей и Шона, я не догадывалась, что нам недолго быть вместе. Мне это просто не приходило в голову, но сейчас все было иначе, потому что дни наши были сочтены: скорее всего, у нас остался всего лишь день.
Мысли о среде преследовали меня как тень, которая никогда не рассеивается, и я знала, что Рена тоже. Иначе стал бы он просить меня остаться на ночь. Скорее всего, нам придется повидать немало смертей – а может, мы и сами не выйдем оттуда живыми. Рен тоже мог погибнуть.