Я также планирую трахнуть ее до потери сознания.
Мне кажется, я дал ей достаточно времени, чтобы прийти в себя после потери девственности.
Глава 23
Тори
Зажегши две свечи, я быстро закрываю шторы, чтобы в комнате стало темнее.
Я поворачиваюсь, чтобы взглянуть на интимный уголок обеденного стола, и, довольная тем, что он выглядит романтично, спешу обратно на кухню.
Я хочу, чтобы сегодняшний вечер был особенным для Анджело. Это мой способ сделать попытку стать ближе к нему.
Я приготовила запеченные баклажаны с расплавленным пармезаном и запеченную утку с ежевично-апельсиновым соусом.
Перед тем как Рита ушла, она показала мне винный погреб и помогла подобрать идеальную бутылку к нашему ужину.
Я достаю из холодильника охлажденное Romanee-Conti и, взяв штопор, пытаюсь понять, как работает это приспособление.
— Нужна помощь? — неожиданно говорит Анджело позади меня.
— Боже! — Я испуганно хихикаю, а затем бормочу: — Пожалуйста.
Хотела бы я, чтобы этот человек издавал звуки при ходьбе, чтобы я слышала, когда он входит в комнату.
Я протягиваю ему бутылку и штопор.
Он проверяет этикетку. — Хороший выбор.
— Рита помогла мне выбрать вино, — говорю я, окидывая взглядом выцветшие голубые джинсы и белую футболку, в которые он одет.
Мой взгляд останавливается на его босых ногах, и я почти могу представить, что он обычный мужчина.
Но это очень далеко от истины.
Мое внимание привлекают его сильные руки, когда он выкручивает пробку из бутылки, и я любуюсь венами, бегущим по его рукам.
Пробка вылетает, и он возвращает мне бутылку.
— Что еще я могу сделать?
Я качаю головой. — Ты можешь присесть за обеденный стол.
Я выхожу за ним из кухни и замечаю пистолет, засунутый в пояс его джинсов. Это заставляет меня вспомнить, кто такой Анджело.
Войдя в столовую, он смотрит на ужин при свечах, который я приготовила, и я пытаюсь оценить его реакцию.
Когда он садится за стол, его глаза перебегают на меня, а затем он спрашивает: — Мы что-то празднуем?
Я наливаю немного вина и сажусь слева от него. — Я просто хотела сделать для тебя что-то особенное.
Его рука накрывает мою, и он сжимает ее. — Спасибо, mia piccola cerviatta.
Когда я кладу на его тарелку пару ломтиков запеченной утки и немного баклажанов с пармезаном, я спрашиваю: — Почему ты называешь меня своим маленьким олененком?
Я не владею итальянским языком в совершенстве, но знаю достаточно, чтобы понять это ласковое обращение.
— Ты пуглива, как олененок.
Я накладываю себе в тарелку немного еды и смотрю на него, пока он откусывает.
Все во мне замирает, когда я внимательно наблюдаю за ним.
Его глаза закрываются, и он издает стон. — Господи, утка тает во рту. — Он открывает глаза и окидывает меня гордым взглядом. — Тебе следовало бы стать шеф-поваром.
Счастливая от того, что ему понравилась еда, я улыбаюсь как идиотка.
Между его глазами появляется хмурая морщинка. — Это то, чем ты хотел бы заниматься?
— Что? — Я отрезаю маленький кусочек утки. — Стать шеф-поваром? — Положив кусочек в рот, я начинаю наслаждаться едой.
— Да.
Я качаю головой. — Я люблю печь и готовить, но это просто хобби. — Воспользовавшись предоставленным мне шансом, я говорю: — Я хотела тебя кое о чем спросить.
Он кивает, продолжая есть.
— Я бы хотел посетить мессу в воскресенье утром.
Его глаза встречаются с моими, и у меня сводит желудок.
Анджело делает глоток вина, а затем говорит: — Я не жду, что ты изменишь свой распорядок дня, Виттория. Ты можешь продолжать выполнять свои церковные обязанности.
Слава Богу.
Я облегченно выдыхаю, и он это замечает.
Протянув руку к моему лицу, он заправляет локон за ухо. — Если ты не планируешь делать что-то необычное, тебе не нужно спрашивать моего разрешения.
— Хорошо.
— Только не выходи из дома без Тайни.
Я киваю и смотрю на свою тарелку. — А... могу я также продолжать готовить еду для отца Паризи?
Уголок его рта приподнимается. — Конечно.
Чувствуя облегчение, я ем в тишине в течение минуты, прежде чем решаюсь спросить: — Как прошел день?
Анджело прочищает горло. — Ты действительно хочешь знать?
Точно. Хочу ли я услышать обо всех людях, которых он мучил и убивал?
Но он мой муж. Если я хочу научиться любить его, мне придется смириться с тем, чем он зарабатывает на жизнь.
Я делаю глубокий вдох, прежде чем кивнуть.
Он приподнимает бровь, а затем говорит: — Большую часть дня я провел на судостроительном заводе. На самом деле там было скучно.