Он берет со стола скатерть и, взяв мою руку, насухо вытирает кожу, а затем осматривает красное пятно.
Мои брови взлетают вверх, а рот открывается в шоке.
Его голос все еще негромко журчит, когда он бормочет: — Все выглядит не так уж плохо. Тебе нужно быть осторожнее, когда работаешь с кипятком.
Широкими, как блюдца на столе, глазами я смотрю на Анджело Риццо, словно он сошел с ума.
Неужели его действительно волнует, что я обожгла руку?
Его взгляд переходит на меня, и, как и раньше, я чувствую его жестокий взгляд.
Я отдергиваю руку и, тяжело сглотнув, спрашиваю: — Хотите чашку чая или кофе?
Его глаза сужаются на мгновение, прежде чем он медленно качает головой. — Пойдем со мной.
Что?
Чувствуя себя чертовски нервной, я высунула язык, чтобы смочить губы. — Куда?
Не ответив, он разворачивается и выходит из здания, а Тайни и Большой Рикки следуют за ним.
Я никогда раньше не видела мистера Риццо на мессе, так что это не может быть хорошо.
Я чувствую на себе взгляды других прихожан, но знаю, что никто из них не вмешается и не поможет мне. Смущенная и напуганная, я неохотно следую за мужчиной.
Спереди и по бокам собора - заросшие сады, а сзади - старинное кладбище.
У меня сводит желудок, когда я следую за тремя мужчинами к задней части, но я держусь на безопасном расстоянии, пока мистер Риццо разглядывает потёртые временем надгробия.
Я обхватываю себя руками, и по мере того как тянется тишина, мое тело начинает дрожать.
Отец, не дай этому человеку убить меня на святой земле.
На самом деле, пусть он вообще не убивает меня.
После самых долгих минут в моей жизни мистер Риццо наклоняет голову к Тайни и Большому Рикки. Мой страх многократно усиливается, когда две его сторожевые собаки уходят, чтобы дать нам возможность побыть наедине.
Налетает ветерок, заставляя ткань моего платья развеваться вокруг ног. Мои руки шлепают по бокам, и я быстро хватаю ткань в кулаки, чтобы удержать ее на месте.
Когда он по-прежнему ничего не говорит, я спрашиваю дрожащим голосом: — Почему ты захотел, чтобы я пошла с тобой?
Засунув одну руку в карман, а другой потирая челюсть, он снова щурится.
Господи, я умру от нервного срыва, если он не заговорит в ближайшее время.
Он хмурится, а потом говорит: — Ты выглядишь усталой.
Ничего себе, какой прекрасный способ сказать, что я выгляжу ужасно.
Чувствуя себя неловко после его замечания, я хмурю брови и качаю головой. — Честно говоря, это нервирует. Не мог бы ты сказать, почему ты хочешь поговорить со мной?
Держи рот на замке, Тори!
Может, это потому, что я все время чувствую себя в ловушке и боюсь, что начинаю срываться.
Наверное, мне это кажется, но уголок его рта чуть приподнимается в улыбке, а затем возвращается к привычной мрачной линии.
Мистер Риццо подходит ближе ко мне, его тело движется, как у волка, который преследует свою добычу. Интенсивный страх пронизывает меня, и дыхание учащается.
Остановившись передо мной, он наклоняет голову и смотрит мне в глаза. — Твой брат навестил меня вчера.
— Сводный брат, — поправляю я его.
Ненавижу, когда Джорджио называют моим братом.
Правая бровь мистера Риццо приподнимается, и я быстро извиняюсь: — Я не хотела перебивать, сэр.
— Можешь называть меня Анджело.
Я никогда не слышала, чтобы кто-то называл его по имени.
Застигнутая врасплох, я моргаю уставившись на него.
Он складывает руки на груди и смотрит на меня с ужасом.
— Джорджио сообщил мне, что ты не тронута.
Что. За. Черт?
Я продолжаю моргать, глядя на него, пока мое лицо пылает, а смущение поджигает мои внутренности.
Я не могу обидеться, потому что капо Коза Ностры имеют право знать статус любой женщины, достигшей брачного возраста. В большинстве случаев они должны дать свое благословение на брак, а значит, для Анджело этот разговор не является чем-то необычным.
Чувствуя себя красной от пальцев ног до волос, я киваю.
Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, отец. Не позволяй этому человеку устроить для меня брак. Тогда я никогда не смогу уйти от Джорджио.
Глаза Анджело снова сузились. — Ты девственница?
О, боже.
Я снова киваю.
— Ты никогда ни с кем не встречалась?
Еще больший жар заливает мои щеки, когда я киваю в третий раз.
Когда он вдруг проводит рукой по моим волосам, я инстинктивно вздрагиваю от многолетнего насилия, которому подвергалась от Джорджио.
Проклятье.
Анджело на мгновение задерживает взгляд на моем лице, а затем накручивает локон моих волос на палец.