Единственное, что осталось, – это намек на черные следы шин, но даже они не были полностью видны.
Я подумала, что мой разум, возможно, играет со мной в нездоровую игру. Вот что он делает, когда всего становится слишком много. Мои демоны выходят играть, и мое подсознание вступает в войну с моим сознанием, мучая меня моей собственной головой.
Но в данной ситуации это было невозможно.
Тогда я проверила свои болевые рецепторы. Я знаю, что это была не галлюцинация.
Дело в том, что тот, кто может скрыть тройное убийство за одну ночь, наверняка узнает, говорила ли я с полицией.
И я не была готова пожертвовать собой ради справедливости.
Но я позвонила Луке. Поскольку я подозреваю, что незнакомец и его люди работают в какой-то преступной организации, я подумала, что он что-то знает и скажет мне, как защитить себя.
Но даже Лука был непонятно где.
Хотя для него нет ничего странного в том, что он исчезает с лица земли на несколько месяцев, тот факт, что он не отвечает на мои звонки или электронные письма, только усилил мою паранойю и уровень тревоги.
Я могу сосчитать по пальцам одной руки, сколько часов мне удалось поспать за последнюю неделю, даже с помощью таблеток. Мои кошмары усиливались и выходили из-под контроля, и у меня был сонный паралич, и страх перед ним оставил меня в слезах весь день.
Если так пойдет и дальше, я отступлю раньше, чем ожидала.
Глубоко вздохнув, я иду за кулисы. В то время как все остальное вышло из-под контроля, есть одна вещь, которая не находится под контролем.
Балет.
На мне мягкий розовый леотард (прим. пер. купальник для художественной гимнастики) с застежкой и короткая черная юбка, а также мои новые пуанты цвета слоновой кости. Обычно я ношу их дома неделями, прежде чем репетировать с ними или использовать в официальном шоу.
Они становятся более гибкими со временем и помогают мне подниматься на носки, особенно когда у меня есть строгая репетиция, как сегодня.
Все танцоры на сцене, а Филипп и Стефани говорят о хореографии. Другие танцоры ненавидят перфекционистскую натуру Филиппа, но мне она нравится. Он слишком уважает искусство, чтобы позволить им расслабиться. Кроме того, «Жизель» недавно была поставлена Королевским Балетом, получившим международное признание, и он ни перед чем не остановится, чтобы превзойти его.
Значит, нас двое.
Играть Жизель было моей мечтой с тех пор, как я впервые посмотрела ее маленькой девочкой. В ее истории я нашла волшебство и горе. Надежду и отчаяние. Любовь и смерть. Я думала, что это самое прекрасное, что может танцевать балерина.
В юности мне довелось играть в «Жизель», но только в составе кордебалета. Мне не довелось испытать это отчаяние и жить в голове женщины, которую так предали, что она сбежала в своем уме.
Эта история так близка мне, и мне нужно пережить её, прочувствовать до мозга костей.
Я была примой–балериной в «Ромео и Джульетте», «Лебедином озере», а недавно-в «Щелкунчике». Но «Жизель»? «Жизель» станет вершиной моей карьеры. Когда-нибудь я расскажу об этом своим внукам.
– Излишне говорить, – Филипп пристально смотрит на всех нас одним из своих обычных взглядов, его праздничный режим давно закончился, – мне нужна полная и абсолютная дисциплина. Никакого набора веса. Никаких лиц с похмелья. Никакого неправильного дыхания. Только засутультесь, и вы исчезнете из моего представления. Я хочу видеть позы des jolis все время, или я приведу танцоров, которые покажут мне это. Faite vite, allez-y! (пер.с фр.Быстро, вперед!)
Все разбегаются, чтобы разогреться, выставляя напоказ свои профессиональные лица. Райан стоит рядом со мной, вытягивая свои длинные ноги.
– Еще один роман между тобой и мной. Тебе не кажется, что это судьба?
Я держу свое внимание перед собой, когда медленно делаю плие. Мои лодыжки не болели так сильно, как в ту ночь, но я все еще чувствую, что судорога скрывается в моем сухожилии, выжидая, чтобы разорвать его.
– Я думала, твоя судьба с Ханной, Райан.
– Неужели я слышу ревность, моя дорогая Лия?
На этот раз я пристально смотрю на него.
– В этом разница между тобой и мной, Райан. Ты слышишь ревность. Я слышу, «оставь меня в покое».
Я не жду, пока он ответит, и иду к Стефани, чтобы спросить ее о части хореографии. Ее осанка утонченная и элегантная, все еще обладающая грацией королевы несмотря на то, что ей чуть за пятьдесят.
Когда я подхожу к ней, она отсылает одного из персонала прочь и складывает свои хрупкие руки на груди.
– Скажи мне.