Глава 38
Адриан
Будучи человеком, который доверяет своей системе до слепоты, я могу сказать, когда что-то не так.
Я ломаю голову, пытаясь понять, где все упало на самое дно. Когда, черт возьми, я начал терять первоклассную эффективность, которую обеспечивала моя система?
Одно можно сказать наверняка: Лия имеет к этому какое-то отношение. Или, точнее, моя одержимость ею.
В какой-то момент она стала плотской и темной. Сначала я пытался облегчить ее, восполнить недостаток чувств своими действиями, показать ей, что она особенная для меня, даже если я устроен по-другому и не знаю, как чувствовать то, чего она втайне хотела.
Я думал, она, в конце концов, заметит, какие усилия я прилагаю. На это потребуется время, но это произойдет. Лия придет ко мне, а не будет работать против меня. Она доверяла мне и говорила со мной.
Но она выбрала другого мужчину.
Того, кто скрывался с тех пор, как она призналась в прелюбодеянии, потому что с тех пор она ни за что не встретилась бы с ним. Я назначил целую армию, чтобы следить за ее делом и устанавливать камеры везде, куда бы она ни пошла.
Чем больше я душу ее в своей замкнутой системе, тем ближе я к потере контроля, потому что знаю, просто знаю, что все идет к худшему, а не к лучшему.
Я разговаривал с ее психоаналитиком – или, скорее, угрожал ее психоаналитику, – и она сказала, что ее галлюцинации становятся все хуже. Они обостряются с тех пор, как у нее началось это состояние в детстве. В прошлом антидепрессанты и снотворное постепенно избавляли ее от невротических эпизодов, но в последнее время она разговаривает с Оглой о вещах, которые никогда не случались.
Она рассказала мне, что Лия недавно пересеклась с Ханной, своей предыдущей коллегой и нынешней примой New York City Ballet. Однако этого так и не произошло.
Психотерапевт беспокоится, потому что это может быть началом эпизода диссоциации. Ее состояние ухудшилось с тех пор, как в нее стреляли во время женского собрания, организованного Рай. У нее был приступ посттравматического расстройства, и она сказала, что видела красные глаза, идущие за ней.
Когда доктор сказала, что ее нельзя ставить в стрессовые ситуации или окружать людьми, которые вызывают у нее беспокойство, я еще больше отдалился. Даже если это убивает меня, чтобы держаться подальше от нее, я могу, по крайней мере, признать, что я – главная причина ее депрессии и тревоги. Даже Огла, с которой она поначалу не ладила, сблизилась с ней.
Единственный человек в этом доме, при виде которого она теряет улыбку, – это я.
Даже мои гребаные охранники получают ее улыбки. Но только не я.
Ее лицо постоянно хмурится, когда она встречает мой взгляд. Ее нежное лицо вытягивается с глубокой, осязаемой грустью.
К черту все это.
Я все еще верю, что смогу вытащить Лию из прошлого. Лию, которая сидела со мной за обедом и говорила обо всем и ни о чем, пытаясь всеми способами заставить меня говорить.
Но сначала мне нужно найти ублюдка, с которым она мне изменила, выяснить его отношение к ней и Лазло. Только после того, как я убью его медленной смертью, я смогу снова дышать.
Может быть, это не даст чистому воздуху проникнуть в мои легкие, может быть, я никогда не забуду, что она сделала, но я никогда не позволю ей уйти.
Сегодня вечером я собираюсь поговорить с ней об этом в последний раз. Я ее спрошу и выслушаю, как меня уговаривали Коля и Ян.
Я нахожу ее на кухне, она роется в холодильнике, одетая в одну из своих пушистых ночных рубашек с халатом, в котором много слоев искусственного меха. Она надевала его один раз, а потом бросила в дальний угол шкафа, потому что это было слишком эксцентрично на ее вкус.
Прищурившись, я наблюдаю за ее движениями. Они слишком быстры, им не хватает ее обычной утонченности и элегантности.
– Что ты делаешь?
Она оборачивается, визжа, а я смотрю на копию своей жены. Кого-то, у кого точно такая же внешность и телосложение. Даже глаза почти одинаковые.
Почти.
Потому что эти глаза? У них нет такой глубокой печали, как у Лии. Постоянного серого блеска.
– Кто ты? – спрашиваю я.
Она сглатывает, пакет с замороженным мясом болтается у нее в руке.
– Ч-что значит-кто я? Я Лия.
Я подхожу к ней в два шага, и она обегает прилавок. Я достаю пистолет и направляю его на нее.
– Ты не Лия. Кто ты?
Она замирает, широко раскрыв глаза, и поднимает руки вверх, позволяя замороженному мясу упасть на пол.
– Пожалуйста, не стреляй! Она ничего не сказала о том, чтобы быть подстреленной. Мне так жаль, пожалуйста, мне нужны только деньги. Я не хочу умирать.