– Идем? – Он указывает на дверь.
Переобувшись в балетки, я хватаю пальто и сумку и следую за ним.
К счастью, почти все ушли. Я не хочу, чтобы они видели меня в обществе этого незнакомца. Но мне нужно знать, какого черта ему разрешили присутствовать на нашей репетиции. Присутствовать могут только продюсеры и их избранные партнеры. Даже наши семьи и друзья не допускаются.
Хотя он сидел рядом с Мэттом, нашим исполнительным продюсером. Значит ли это, что он его знает?
Я остаюсь на шаг позади него, чувствуя, что мне нужно наблюдать за ним и понять, когда он сделает следующий шаг.
Он резко останавливается, и я врезаюсь в него, моя голова натыкается на стену мышц. Я вздрагиваю и делаю шаг назад.
Незнакомец склонил голову набок.
– Иди рядом со мной.
Когда я не делаю попытки подчиниться, он продолжает.
– Или я могу обнять тебя за талию.
– Я сделаю это, – выпаливаю я, шагая рядом с ним. Я не смотрю на него всю дорогу, пока мы не добираемся до парковки.
Там нас ждет черный Мерседес. Он точь-в-точь похож на тот, который я видела той ночью, но пулевых отверстий нигде нет.
Пассажирская дверь открывается, из нее выходит худощавый длинноволосый мужчина и открывает заднюю.
Увидев его, я вспоминаю прошлую неделю, и мне требуются все силы, чтобы не поддаться тошноте.
– У меня есть машина, – шепчу я.
– Дай мне ключи, и она будет у твоего дома.
– Нет, спасибо. – Ни за что на свете я не позволю ему – или его людям – находиться рядом со мной дольше, чем это необходимо.
Он наблюдает за мной некоторое время, прежде чем продолжить вести меня к своей машине. Он мягко вводит меня внутрь и следует за мной. Мужчина с длинными волосами скользит на переднее сиденье, а другой мужчина, Громоздкий Блондин Коля, садится за руль.
Они его охранники или что-то в этом роде? Что же это за человек, если ему нужна охрана?
Машина выезжает со стоянки, и я внимательно наблюдаю за городом через окно, стараясь запомнить как можно больше поворотов. Если меня каким-то образом похитят, мне нужно знать, куда, черт возьми, он меня везет.
– Почему ты не спросила, как меня зовут?
Спокойные слова незнакомца отвлекают меня от наблюдения. Он наблюдает за мной с особым интересом, от которого у меня мурашки бегут по коже.
– Какая разница, знаю я твое имя или нет? – Я стараюсь, чтобы яд не прозвучал в моем голосе.
– Полагаю, что нет, но все равно скажу. Я Адриан Волков.
Я ненадолго закрываю глаза, чтобы обуздать боль. Теперь, когда я знаю его имя, он никогда меня не отпустит. Почему-то мне кажется, что я подписала свою судьбу.
Сначала мое свидетельство о смерти, а теперь мою судьбу.
Что еще он собирается от меня отнять?
Машина останавливается перед уютным заведением. Не знаю, почему я ожидала, что он поведет меня в какой-нибудь элитный ресторан со списком ожидания. Это удивительно, и не в хорошем смысле.
Он выходит первым и протягивает мне руку. Я собираюсь проигнорировать ее, но он хватает меня за руку и вытаскивает. Мы входим в ресторан, а охранники остаются снаружи в машине.
Внутри заведения так же уютно, как и снаружи. Мягкий желтый свет отбрасывает теплый оттенок на красные банкетки. Столы из темного дерева, а на стенах висят многочисленные креативные цитаты о еде для души. Несколько человек сидят повсюду, весело болтая. Интересно, помогут ли они мне, если я скажу, что человек, держащий мою липкую руку, – серийный убийца, или их самих убьют?
Незнакомец, Адриан, ведет меня к заднему столику, который стоит отдельно от других людей, подальше от дверей и окон. Я понимаю, что это нарочно, когда он толкает меня в конец кабинки, которая находится у стены.
Он садится напротив меня и, когда подходит официант, даже не прикасаясь к меню, говорит.
– Неоткрытую бутылку вашего лучшего вина.
– Салат, – шепчу я, решив не заглядывать в меню. Чем скорее я отсюда выберусь, тем лучше.
– Какой, мисс?
– Самый простой из тех, что у вас есть.
Официант кивает и уходит.
Я остро ощущаю, что Адриан наблюдает за мной, его пальцы небрежно переплетены на столе. Они худые, мужественные, с прожилками на поверхности.
И теперь я глазею на них.
Я не могу поверить, что смотрю на те же пальцы, которые держали пистолет у моего лба. Или, может быть, я наблюдаю за ними из-за этого факта. Я знаю, что такие люди существуют, но мне всегда было интересно, как они могли так легко покончить с жизнью. Разве они не чувствуют, или они стали нечувствительны к нему, как я к ненавистникам?