Вид передо мной вызывает у меня желание кого-нибудь зарубить.
Предпочтительно, его.
Лия сидит в саду, обнимает Джереми и улыбается, разговаривая с ним. Затем она направляет эту улыбку на моего ублюдочного охранника, Яна.
Ублюдок одаривает ее зубастой улыбкой и машет Джереми.
Прошло уже два месяца с тех пор, как Лия пыталась сбежать. Два месяца постоянной паранойи, что она сделает это снова и на этот раз преуспеет.
Я запретил ей выходить на улицу после этого трюка, но я могу делать это только до тех пор, пока ее депрессия не вернется, и ей понадобится выход для дыхания.
И все же я не могу не думать о том, что однажды я не буду достаточно осторожен, не буду достаточно внимательно следить за ней, и она растворится в воздухе.
Вот почему я позволил Яну приблизиться к ней, хотя это постоянно вызывает у меня желание убить его. Я подумал, что если он будет постоянно следить за ней и подружится с ней, то узнает, когда она собирается уехать. Он может не соглашаться со всеми моими решениями относительно нее, но он также не хочет, чтобы она уходила. В отличие от нее, он знает, что то, что ждет ее там, намного хуже, чем здесь.
Она в безопасности под моей крышей, где никто не посмеет прикоснуться к ней, независимо от того, насколько старейшины братства не одобряют ее. Быть моей женой дает ей иммунитет, который она не сможет найти больше нигде на земле.
Однако с моей стороны произошел небольшой просчет относительно Яна. Или, скорее, заблуждение. Я думал, что смогу справиться с тем, чтобы увидеть, как они сближаются.
Это далеко от реальности.
Каждый раз, когда он оказывается рядом с ней, моя голова наполняется убийственными мыслями, которые с каждым днем становятся все более творческими. Они становятся еще более жестокими, когда она улыбается ему, как сейчас. Тот факт, что она теперь редко дарит мне свои улыбки, но так свободно дарит их Яну, действует мне на нервы.
Может быть, мне следует отправить этого ублюдка обратно в Россию.
Некоторая спецназовская подготовка пойдет ему на пользу. Если он там умрет, что ж. Какая чертова жалость.
– Сэр.
– Хм? – Я издаю рассеянный звук на голос Коли, продолжая смотреть на Лию и Яна. Даже Джереми, мой сын-предатель, смеется над ним.
– Не делай этого.
Я перестаю стучать и смотрю на своего заместителя, сидящего напротив меня с ноутбуком на бедрах.
– Не делать чего?
Он делает паузу, затем отвечает.
– Убивать Яна.
– С чего ты взял, что я думаю о том, чтобы убить его?
– То, как ты смотришь на него.
– Я не думаю о том, чтобы убить его.
– Нет?
– Нет. Спецназ позаботится об этом. Какой там самый безжалостный отряд?
– Ты хочешь избавиться от него?
– Если он будет продолжать действовать мне на нервы, то да.
– Он всего лишь подружился с ней по твоему приказу, сэр.
– Я никогда не приказывал ему улыбаться ей.
– Если он стоик, она никогда не откроется ему.
– Продолжай защищать этого ублюдка, Коля, и его спецназовское будущее рано или поздно станет реальностью.
– Ты не можешь отослать его, и ты это знаешь.
– Конечно, могу.
– И оставишь госпожу Волкову одну?
– Она не одна. У нее есть я.
– Ты все время работаешь. Кроме того, на ее вкус, ты недостаточно разговорчив.
– Я могу быть разговорчивым.
– Не обижайся, но нет, ты не можешь. Пусть Ян заполнит этот пробел. Ей нужен друг, и ты прекрасно это знаешь.
Мои губы кривятся в неодобрении. Не люблю, когда Коля прав. Одна из причин, по которой я позволил ей быть рядом с Яном, заключается в том, что она одинокая душа, которая нуждается в друге, в ком-то, с кем она может чувствовать себя свободно.
Хотя я предпочитаю, чтобы она разговаривала со мной, в последнее время это невозможно, после того как я огрызнулся на нее за попытку уйти. Несмотря на то, что она кончает вокруг моего члена, рта и пальцев каждую ночь, она все еще боится и опасается меня. Она обдумывает каждое свое движение и слово, и даже свое проклятое дыхание вокруг меня.
Я встречаюсь взглядом с Яном через окно и жестом приглашаю его войти. Он что-то говорит Лие, и она смотрит на меня, ее улыбка исчезает, а губы приоткрываются, прежде чем она опускает голову и снова сосредотачивается на Джереми.
Встав, я закрываю ставни. Вскоре после этого Ян стучит в дверь, прежде чем открыть ее и войти. Как только он заходит внутрь, я хватаю его за горло и прижимаю к стене.
Он хрипит, его руки инстинктивно обхватывают мои запястья, но вскоре он опускает их, когда встречает мое убийственное выражение.