Если я буду драться, он одолеет меня.
Если я попытаюсь сбежать, он поймает меня и, возможно, причинит мне боль.
Мой единственный возможный вариант не пострадать – это сыграть ему на руку, дать ему волю и надеяться, что он оставит меня в покое. Что после того, как он поймает меня, он поймет, как и все остальные, что я не стражница.
Я – алмаз, которым другие восхищаются издалека, но как только они копаются в нем, все, что они находят, – это черный камень.
Адриан тянет одеяло.
– Отпусти.
Я впиваюсь в него ногтями, смущаясь, что отпустила свой единственный спасательный круг.
– Я не собираюсь тебя трахать, – он делает паузу. – Пока.
Это не приносит мне облегчения, как должно. Если уж на то пошло, то это создает пустоту внизу моего живота.
Я хочу, чтобы он трахнул меня и покончил с этим. И поскольку я не пьяна, я не могу просить его об этом.
Поэтому я делаю единственное, что могу в моей ситуации.
Я отпускаю.
Глава 8
Лия
Я лежу в постели в одном леотарде, расстегнутом на самом интимном месте.
Адриан наблюдает за мной, поначалу машинально, как будто его не интересует то, что он видит. Как будто я всего лишь предмет, оказавшийся у него на пути.
Но если это так, то зачем я ему понадобилась? Почему он настаивает на том, чтобы взять меня?
– Ты так поступаешь со всеми, кто видит, как ты убиваешь? – спрашиваю я, чтобы рассеять напряжение, которое назревает в воздухе и бьется о мою грудь.
– Так? – Его взгляд на секунду скользит по моему лицу.
– Ты знаешь.
– Ты слишком ханжа, чтобы назвать это, Лия?
– Черт, – бормочу я. – Я не такая уж ханжа, чтобы говорить, когда это необходимо.
– Я не трахаю тебя.
– Тогда что ты собираешься делать?
– Что-то похожее.
– Ты сделаешь что-то похожее на то, чтобы трахаться со всеми, кто становится свидетелем твоих убийств?
– Нет. Я убиваю их.
Мое горло сжимается от его апатичного тона. Он действительно не заботится о человеческой жизни, не так ли? Он должен думать обо всех как о второстепенных фигурах шахматной доски, от которых он может избавиться по своему усмотрению.
Этот материал может быть защищен авторским правом.
Он цепляется пальцами за декольте моего топа и одним быстрым движением стягивает его вниз, обнажая мою грудь.
Я тяжело дышу, мои кулаки вжимаются в матрас по обе стороны от меня. Он протягивает ко мне большую руку, руку, которая может задушить меня или сломать пополам.
Я не думаю, когда хватаю ее, мои маленькие ладони баюкают ее в отчаянной попытке остановить его от целенаправленных действий.
Это может быть из-за того, как дико он смотрит на мою грудь. Мне это не нравится. Но что мне не нравится больше всего, так это то, как мои соски мгновенно превратились в тугие бутоны под его безжалостным взглядом.
Адриан поднимает бровь, но не заставляет меня отпустить его, хотя он мог бы одолеть меня в мгновение ока. Мои руки обвиваются вокруг его, удерживая их в дюйме от моей кожи. Пока мы смотрим друг на друга в танце взад и вперед, я не знаю, борюсь ли я с ним или с собой.
Или, может быть, я борюсь со своей ужасающей реакцией на него. Он не прикасается ко мне, но его тепло проникает мне под кожу. Он просто смотрит на мою грудь, но от его взгляда у меня по телу пробегает дрожь. Та, которую я не хочу признавать, но она там, между моим сердцем и грудной клеткой.
Все, о чем я могу думать, это как я кончала, когда он гладил мои соски поверх купальника, или как я мечтала о том, как он погружается в меня с нарастающей грубостью.
Я не хочу знать, что произойдет, если он действительно прикоснется ко мне. Эта мысль действует мне на нервы, как кислота – плавит, парализует и чертовски пугает.
Но в то же время я хочу, чтобы все это закончилось, и чем больше я буду отрицать его, тем дольше мне придется страдать.
Глубоко вздохнув, я отпускаю его руку, позволяя своим рукам упасть по бокам.
Его длинные мужские пальцы обхватывают тугой сосок и крутят, сначала нежно, потом резко, с намерением причинить боль. Я вдыхаю через нос и выдыхаю через рот, чтобы не чувствовать этого.
Но это бессмысленно.
Мои соски посылают удар удовольствия прямо в мою сердцевину. Он такой сильный, что я чувствую его всем телом. Каждое мое нервное окончание оживает под его взглядом, и нет никакого способа остановить нападение, даже если бы я захотела. Не помогает и то, что мои соски чувствительны, склонны к легкой стимуляции.
Мне всегда нравилось играть сосками, но я почти не получала их из-за своей маленькой груди. Однако Адриану, похоже, все равно. Он возбуждает их до безумия, словно прикасался к ним всю жизнь.
– Это был небольшой бунт, Лия? – Он сильно сжимает оба соска, и я выгибаюсь на кровати, вскрикивая.
– Ммм…
– Это не ответ.
Я отрицательно качаю головой.
– Используй свои слова. – Его голос, хотя и низкий, тверд и сдержан, и ему нельзя не повиноваться.
– Н-нет.
Он снова извивается, на этот раз сильнее, как будто собирается разорвать кожу, и я издаю мучительный крик, смешанный со стоном.
– Я же просил не лгать мне. Еще один раз, и мне придется иметь дело с твоим неповиновением.
– Да, да... аххх... – хнычу я, когда он массирует ноющие соски подушечками больших пальцев.
Его послание ясно. Если я подчинюсь ему, то буду вознаграждена. Если я этого не сделаю, он заставит меня страдать.
Он продолжает крутить и щипать мои соски, затем проводит подушечкой большого пальца по кончикам, как бы успокаивая их, давая им небольшую передышку, прежде чем снова вернуться к пыткам.
Я так возбуждена, что думаю, что достигну оргазма, просто играя сосками. Это было бы впервые, и по какой-то причине я верю, что он сможет это сделать. Мое сердце пульсирует от всплесков возбуждения, которые соответствуют ритму его пальцев. Иногда тяжело и быстро, иногда медленно и мучительно.
Он отпускает мою левую грудь, и она болит, покалывая от потери пальцев.
Адриан поднимает леотард к моему животу, проводя пальцами по моему животу. Я вздрагиваю, по всему телу пробегает дрожь.
– Ты всегда такая чувствительная?
Я поджимаю губы, и он прижимает ладонь к моему животу, сильно сжимая сосок.
– А-а... это больно.
– Тогда лучше отвечать мне, когда я задаю вопрос.
– Нет, – шепчу я.
Дикий блеск скрывается в его бурных серых глазах.
– Никто не прикасался к тебе должным образом, чтобы сделать тебя чувствительной?
– Я не девственница… а-а-а. – Я стону, когда он проводит кончиком большого пальца по ноющему пику.
– Это не ответ на мой вопрос. – Его тон становится жестче, как и прикосновение, как будто его настроение испортилось. – Если бы я хотел узнать о неудачнике, который разорвал твою киску и пропитал свой член твоей девственной кровью, я бы выяснил и научил его, как по-настоящему прикасаться к тебе. Хотя я, вероятно, убью его вскоре после этого… ну, ты же знаешь, как я отношусь к свидетелям. Так скажи мне, Лия, кто-нибудь прикасался к тебе раньше? Кто-нибудь нажимал на твои кнопки так, как ты хочешь?