– Твое тело приветствовало его так же, как и меня? Ты впустила его вялый член в свою задницу?
Лия качает головой.
– Хм. Значит, это была всего лишь киска? Моя гребаная киска?
Я вхожу в нее сильнее, мой пах шлепает по ее ягодицам, а мои пальцы проникают в ее киску с новой энергией, которая заставляет ее задыхаться.
– Тебе понравилось? Ты сжималась вокруг него так же, как сжимаешься вокруг меня?
– Не-е-ет! – кричит она, когда оргазм пронзает ее, и все ее тело поднимается с кровати. Я врываюсь в нее еще немного, а затем вырываюсь и кончаю ей на лицо, моя сперма стекает по ее приоткрытым губам и подбородку.
Это первый раз, когда я сделал это, но это казалось подходящим, так как она, вероятно, позволила ему кончать внутри себя.
Я настолько параноик, что, если бы Джереми не был похож на мою юную версию, я бы сделал тест ДНК.
Мой зверь берет полный контроль, и я чувствую, что боль и гнев взорвут меня изнутри.
– Пойми это, Лия. Может, я и не причиню тебе вреда, может, и не убью тебя, черт возьми, даже если ты этого заслуживаешь, но я найду этого ублюдка, и когда я это сделаю, я трахну тебя у него на глазах, прежде чем перережу ему гребаное горло. А потом я снова трахну тебя в луже его крови. – Я отпускаю ее шею, и она делает глубокий вдох, слезы катятся по ее щекам. – Защищай его, пока можешь.
Глава 36
Лия
Кажется, я схожу с ума.
Поначалу я списывала это на то, что мои кошмары взяли надо мной верх. Мне снились воспоминания о маме и папе на Сицилии, и большинство из них были о том, как они оказались запертыми в коробке без выхода.
Но потом мне стали сниться эти кошмары, пока я бодрствовала. Мой разум сломил мой дух, мою душу и мое гребаное сердце.
Я поняла, что что-то определенно не так, когда Джереми испугался меня. Он назвал меня призраком и сказал, что ненавидит Маму-призрака.
Теперь у Адриана есть няня, работающая полный рабочий день, и он отдаляет Джереми от меня, как всегда, намеревался. Он забирает моего ангела.
С той ночи, когда я разрушила все, что между нами было, Адриан ненавидит меня. Он не говорит этого на словах, но он доказывает это на деле более чем достаточно. Он ненавистно трахает меня каждую ночь, то в киску, то в задницу, а иногда он берет меня в душ, чтобы сделать это снова. Я ненавижу то, как мне это нравится, как меня покалывает от предвкушения его грубого обращения и непримиримого владения. В каком-то смысле это единственное время, когда я вынуждена быть живой, чтобы вырваться из своих дневных кошмаров и демонов, скрывающихся в моей голове.
Но всякий раз, когда он не прикасается ко мне, порочный круг возобновляется. Меня терзают воспоминания о человеке, которого я убила, о жизни, которую я закончила, о невинности, которую я заколола.
Я переоценила свой разум и поверила, что выживу, убив кого-нибудь. Но нет. С того самого дня я катилась под гору, не имея возможности остановить скольжение.
Я всегда считала себя выше образа жизни Адриана, но я такая же убийца, как и он сейчас. Мысль о том, что я стану такой же бездушной, вызывает у меня слезы.
Я теряю связь с реальностью и с Джереми. Еще хуже, когда я принимаю антидепрессанты. Я превращаюсь в зомби, слишком онемевшего, чтобы двигаться, говорить или даже думать.
Адриан отвел меня обратно к психоаналитику, к тому самому, к которому я привыкла. Я не стала спрашивать, как он узнал о ней, потому что Адриан знает все, что хочет.
Несмотря на то, что он ждал снаружи во время моего визита, я не могла найти слов, чтобы поговорить с ней. Раньше я рассказывала ей о своих родителях и черном ящике, о том, как балет вытащил меня из этого ящика. После того, как моя карьера закончилась, я снова была втянута в нее, но только на короткое время, пока не появился Джереми. Однако теперь, когда я кого-то убила, стены ящика сжимаются вокруг моей души.
Как я могла рассказать это психиатру? Как я могла сказать ей, что убила человека, чтобы защитить своего мужа-убийцу, который женился на мне только для того, чтобы использовать меня?
Прошло уже несколько месяцев с тех пор, как я сказала Адриану, что изменяю ему. В тот момент, когда он не отрицал, что сблизился со мной из-за того, кто мой отец, он причинил мне такую боль, словно острие его острого клинка пронзило мое сердце и чувства, которые я испытывала к нему. Я должна была ожидать этого, учитывая, что он не знает, что чувствовать, но я думала, что после пяти лет совместной жизни он каким-то образом привык ко мне, как я привыкла к нему. Он мог бы построить для меня место в своем черном сердце, даже если оно не такое большое, как то, что он занимает в моем.
Я верила, что, может быть, он немного заботится.
Может быть, он меня немного любит.
Но это была всего лишь наивность с моей стороны. Это я по глупости влюбилась. Адриан всегда видел во мне только собственность. Кого-то, кого он мог бы трахнуть и держать под собой.
Поэтому я хотела причинить ему глубокую боль. Мне хотелось снова и снова вонзать нож в его бесчувственное сердце, чтобы он почувствовал хоть частичку того, что я сделала. Единственный способ сделать это – сказать ему, что он второй, что объект, которым он любит обладать, хочет кого-то другого.
Но хотя мне нравился секс той ночи и секс, который последовал за ней, я скучаю по другой стороне Адриана. Той, которая заботилась обо мне.
Тот, кто обнимал меня, чтобы я заснула, и клал мои ноги себе на колени, массируя напряжение.
Иногда я притворяюсь, что засыпаю в комнате Джереми, просто чтобы почувствовать, как он поднимает меня, прижимает к своему сильному телу и нежно укладывает в постель.
Потому что в моменты бодрствования я вижу на его лице только ненависть.
Чистую, абсолютную ненависть.
Адриан, возможно, немного смирился с моей попыткой побега, но он никогда не простит меня за то, что я ему изменила. Может, он и не бросит меня, потому что я мать Джереми и его «собственность», но он никогда не будет смотреть на меня так, как раньше.
Он никогда не покажет мне свою редкую улыбку или заботливую сторону. Он никогда не погладит меня по волосам и не поцелует, прежде чем снова уйдет.
Мне приходится подкрадываться, чтобы посмотреть, как он делает это с Джереми.
И тут я понимаю, что все испортила.
Иногда мне хочется сказать ему, что это неправда, что я солгала, потому что мне было больно, но его отрывистые слова обескураживают меня. Все равно он мне никогда не поверит. Не тогда, когда я так долго держалась за ложь.
Он по-прежнему разрешает мне быть волонтером, но теперь посылает со мной по меньшей мере пятерых охранников, вероятно, на поиски моего любовника.
К счастью, Лука, вероятно, изучил атмосферу и больше не выходил на связь.
Я не сомневаюсь, что, если Адриан найдет моего друга детства, он сдерет с него шкуру заживо. Такие люди, как он, не любят, когда другие прикасаются к их собственности, и готовы пройти лишнюю милю, чтобы доказать свою точку зрения.
Ян идет передо мной в уборную и проверяет каждую кабинку. Когда он пытается открыть одну из них, какая-то женщина выкрикивает в его адрес ругательства, а он лишь пожимает плечами. Иногда он бывает таким апатичным, что на него начинают действовать и личность Адриана, и Коли.