На мгновение я вспомнила себя прежнюю, ту самую Анжелику Королеву, которая разбивала мужские сердца, к чьим ногам преклонялись представители сильного пола. Я перебирала этот образ, созданный мною еще в школе, и понимала, что никогда больше не стану такой. Не верну себя прежнюю. Не слеплю ту девушку со стойким характером и высокомерным взглядом, потому что все эти чувства исчезли. Я никогда не смогу стать прежней, потому что Ник однажды показал мне другую сторону жизни, открыл во мне другие чувства.
Заставил узнать, что такое любовь…
– Эй, ты чего, – я не сразу почувствовала чужие объятья, не сразу увидела в глазах беспросветную темноту, когда меня прижали к теплой груди. Не сразу поняла, что из глаз потекли слезы.
Да, я никогда больше не стану прежней хотя бы потому, что раньше умело скрывала свои эмоции, а сейчас готова расплакаться на плече бывшего парня, совершенно не стесняясь собственных чувств. Все это время отрешения и своеобразного изгнания из высшего общества я замыкалась в себе, сдерживая потоки слез, а сейчас, в объятьях Дани, ощущала некую опору, на которую можно положиться, которому можно выдать все и сразу, поделиться своей болью и своими чувствами. Но стоит ли? Стоит доверять ему? Не предаст ли он так же, как предали другие?
– Я беременна, – с этих двух слов начался словесный поток. С этой новости я чувствовала, как скрытая от посторонних ушей информация готова вот-вот выйти наружу. Даня на мгновение отошел от меня на небольшое расстояние и попытался взглянуть в глаза. Но что он пытался найти там, в море отчаяния и боли? – Отец лишил меня денег. Моя фирма разорилась, – хмыкнула я, чувствуя, как бывший парень морально отдаляется от каждого сказанного мною слова, только я вряд ли смогла бы остановиться. Не сейчас. – Я в полной жопе и не знаю, что мне делать.
– Отец – Красницкий? – серьезно спросил он, все так же смотря мне в глаза, словно сейчас он подрабатывал детектором лжи.
– Да.
– Тебе лучше избавиться от него, – вот что я на самом деле не ожидала от него услышать, так это слова об аборте. Я не приняла еще окончательное решение, учитывая мое финансовое положение, однако больше склонялась к родам, чем к избавлению от бремени. – Красницкий не признает ребенка и алиментов не даст. Ты сама понимаешь, что воевать против этой семьи бесполезно. Кристина задушит тебя, а Никита только поможет.
– Не задушат. В моей жизни будут другие состоятельные мужчины. Красницкий не единственный на этой планете, – мой плаксивый голос, на странность, звучал уверенно, только вот в голове четко сформировалась ясность этих мыслей. Ложь. Наглая ложь. Никто не сможет заменить моего Ника. Никогда я не полюблю кого-то так же, как его. А в этой жизни вряд ли кому-то приглянется беременная блондинка.
– В этом я сомневаюсь, – он заставил меня недоуменно посмотреть в его глаза. – Ты и раньше была для всех шлюхой, которая отдавалась каждому мужчине с хорошим кошельком, а сейчас тебя вряд ли кто-то возьмет в свой дом уборщицей, – я ожидала услышать что-то подобное, ожидала услышать слова о второсортных женщинах с ребенком на руках, да что угодно, но не это.
Каждое слово казалось мне чем-то из области фантастики, каждое восклицание и акцент на слове «шлюха» разрушали во мне что-то живое, те чувства, которые еще не пострадали после расставания с Ником и разочарования в любви как таковой. Я не верила его словам. В высшем обществе меня ценили и уважали как леди, никто не смел даже взглянуть на меня двояко. Или же я просто неправильно расценивала чужие взгляды?
– Все знали, кто ты такая, как к тебе нужно обращаться, чтобы дала хорошенько себя трахнуть, а ты велась, как наивная девчонка, увидев блестящую побрякушку. Никита единственный, кто продержал тебя в своей постели дольше необходимого.
Этого не может быть. Зачем? Зачем ты мне это рассказываешь, Даня? Зачем причиняешь еще больше боли, чем есть сейчас? Зачем окончательно забиваешь гвозди в мой гроб, где я мысленно похоронила себя? Это месть за то, что отказалась быть с тобой вновь? Из-за того, что выбрала Ника? Мне так хотелось выкрикнуть ему в лицо эти вопросы, только почему-то произнесла совсем другое:
– Это неправда, – я пыталась отогнать чужеродные мысли, выкинуть из сказанных им слов всю грязь и гниль, откопать хотя бы кусочек светлой правды, который развеет все мои сомнения, все сказанные Даней слова о моей ничтожности. Только каждая секунда и каждое воспоминание из прошлого лишь подтверждали его слова. Слова о том, что я казалась мужчинам лишь хорошей игрушкой.
Шлюхой…
– Ты уже сама в этом сомневаешься, – кивнул он утвердительно. – Прости, мне нужно идти, – он отстранился еще чуть дальше, лишая меня хоть какой-то поддержки и опоры, которую недавно чувствовала рядом с собой. – Я бы на твоем месте сделал аборт. Не обрекай себя на унизительную и бедную жизнь.