– Вы достаточно интересная женщина, – спустя пару минут протянул Красницкий, без какого-либо отсутствия совести разглядывая то мое платье, то опуская глаза на открытое декольте, то вновь возвращаясь к лицу, не отрываясь от глаз.
– Мы знакомы меньше десяти минут, – моя серьезность и недоверие, преподнесенные в ответ, наверняка удивили его, в отличие от смущения, которое состроили бы меркантильные дамочки, напялившие на себя красивое платье, кое-как скрывающее попу. Он просто не подал виду, сохраняя образ этакого статного мужчину за тридцать в самом расцвете сил. – Как вы это поняли? – поинтересовалась я, отпивая глоток шампанского.
– У меня хорошая интуиция, – он вновь сохранял статус строгого и серьезного бизнесмена, однако на уголках глаз я заметила небольшие морщинки счастья, которые стали чуть заметнее. Он слегка улыбнулся.
– А я думала, ваша жена помогает вам разобраться в людях, особенно в женщинах, – все-таки не удержалась, чтобы не зацепить его семейное положение, хотя в глубине души надеялась, что Красницкий приехал в гордом одиночестве.
– Как раз именно она преподала пару уроков, тренирующих мою интуицию.
– Вам несказанно повезло, – парировала я, заметив, как серьезное выражение лица слегка изменилось. Вряд ли кто-либо стоящий поодаль от нас заметил бы перемены, да и я бы не зациклилась на них, не взглянув украдкой в зелено-карие глаза, смотрящие куда-то мне за спину с некой тоской. Или это мои собственные причуды? Хотя стоило обернуться к выходу (именно туда он смотрел), и я не заметила ничего подозрительного.
– И давно вы занимаетесь дизайном? – мужчина прервал слегка затянувшееся молчание.
– Не особо, всего пару лет.
– Нравится?
– Конечно. Я люблю свою работу, – наглым образом соврала я. Почему? Потому что никому в высшем обществе нельзя показывать свои слабости, в том числе и неприязнь к собственному делу, ради которого рвешь жопу на этой выставке.
– Все были бы столь талантливы, как ваши подчиненные. Еще? – вновь протягивает мне новую порцию шампанского.
– Нет, спасибо, Никита Александрович, – произнесла второй раз его имя и отчество, и мне показалось, что он слишком молод для того, чтобы его так официально называли. Мне почему-то хотелось общаться с ним на равных. Без официальщины. Несмотря на уверенность в большой разнице в возрасте. Но когда я брала в счет цифры из паспорта?
– Так что насчет дизайна?
– Звоните в любое время, я вам помогу и пришлю лучших работников, – тут же включившись в роль профессионала, деловито проговорила я.
– А вы не придете? – поинтересовался мужчина, все-таки сделав глоток шампанского, однако вторую порцию положил обратно на поднос.
– В этом есть нужда?
– Думаю, Вам захочется проверить свой персонал, – проговорил он, сделав акцент на моей персоне. – И оценить собственным профессиональным взглядом помещение, – добавил чуть позже, но не так быстро, чтобы я могла сопоставить его слова в единую фразу. Все-таки я его зацепила.
– Посмотрим, – это поистине волшебное слово спасало меня множество раз. Вроде бы и не обещание совершить то или иное действие, но и не отказ.
Мы общались на различные темы практически час, не отходя друг от друга для того, чтобы поздороваться со знакомыми, а экспонаты в других залах больше не волновали нас. Я не хотела вновь включать актрису большого театра, изображая любезность со знакомыми вокруг господами и их дамами – наигралась. Компания мужчины из лифта меня прельщала гораздо больше.
Надо признать, Красницкий оказался довольно общительным человеком, несмотря на созданную им чопорность. Он в состоянии поддержать любую заданную мной тему, даже предлагал свои, рассказывая о компании, не углубляясь в детали, завидев мое непонимание. Да, в судостроительстве я понимала столько же, сколько и в высшей математике. Скорее всего, мы бы продолжили так общаться до конца вечера, он бы посадил меня на такси, а через несколько дней мы бы встретились в моем офисе и продолжили бы интересный диалог. Но это лишь мечты наивной девчонки, коей я не являлась с самого рождения.
Срочный звонок впоследствии заставил Красницкого покинуть не только помещение, но и выставку. Попрощавшись со мной напоследок, вылетел он, словно ошпаренный, а его лицо во время телефонного разговора несущественно менялось, возвращая тот тоскливый взгляд, когда я заговорила о жене. Может, это она ему звонила? Какая мне разница? Я вряд ли буду претендовать на внимание этого человека – мы просто хорошо провели вечер, за который я поняла одну важную вещь.