— Тут я говорил наугад.
— Бог мой, Люциус, вы актер! Я уж действительно поверил, что вы умеете предсказывать.
— Нет. Вы правы, я актёр. Теперь идёмте, здесь очень душно.
Но позже случилась вещь, которая показала мне, что не все предсказания гадалки были лживыми. Одно, самое страшное, сбылось.
Это был сентябрьский дождливый вечер. Люциус привёз Софию в гости, и расположил у камина. Лорд Старк верил ему настолько, что даже если бы князь сказал, что едет на северный полюс, он отпустил бы с ним дочь. София совершенно оправилась от потери, на щёчках вновь играл румянец, и невозможно было сказать, что несколько месяцев назад она лишилась матери. Джильда попросила служанку принести им чая, Люциус же и я отказались. София посмотрела на ливень и вздохнула.
— Как за окном ужасно, — сказала она.
— А мне нравится, — ответил Люциус, сидя с ней рядом. — Дождь смывает с нас печаль и маски, а под его звуки легче мыслится.
— И молнии чертят свои картины на тёмном небе, — добавила Джильда.
— Но всё же, мне по душе солнечный день, — улыбнулась леди Старк. — Когда светло и легко на душе.
— Если бы ангел солнца мог не так слепить им, то может, и мне бы нравилось, — посмеивался Люциус. — Однако в каждый такой день Рафаил не даёт спокойно смотреть на небо.
— Разве это его вина, что солнце ослепляет, — засмеялась София. — Он точно также страдает от этой яркости, как и вы, князь.
— Думаю, если бы это было так, он бы что-то изменил.
— Он не любит резких перемен.
— Вы говорите так, словно знакомы с архангелом Рафаилом, — сказал я, усаживаясь возле камина
София спокойно улыбнулась.
— Однажды он снился мне. От этого мне и кажется, что я его знаю.
— И какой же он?
— Само очарование, — умилилась девушка. — Высокий, златовласый, с глазами голубыми, как небо. Он звал меня по имени голосом нежным, как морской бриз. Но я проснулась, и больше не видела этого дивного сна.
— Зачем бы ангелу звать вас во сне? — спросила Джильда.
— Кто знает, — загадочно, копируя улыбку Люциуса, ответила леди Старк.
— Мать как-то мне рассказывала, что если во сне являются умершие, или ангелы, то они зовут на ту сторону.
— О, уверяю вас, это вовсе не так. Он не желал меня забрать. Иначе мне приснилась бы матушка.
Я смотрел на огонь в камине, краем глаза видя, что принесли две чашки чая. Джильда взяла ту, что была к ней ближе, и отпила. София же задумчиво посмотрела на дождь, светло и легко улыбаясь.
— Мне жаль, что она мучилась, — сказала моя жена с нотками холодности.
— Ничего. Христос тоже страдал.
— Никогда не понимал, почему он не сбежал, зная, что за ним идут, — сказал наконец Люциус, который шёл к окну, любуясь грозой. — Зачем самому обрекать себя на муки?
— Своей болью он показал, как можно найти лучший путь. Путь любви.
— Вы бы решились на подобное? — спросила её Джильда.
София посмотрела в её тёмные глаза. Я видел милое личико леди Старк, и за зелёной дикой красотой её очей таилась печаль и скорбь. И тяжёлая улыбка появилась на её губах, когда она брала свою чашку чая в руки.
— Мне кажется, у меня нет выбора, — ответила София, и сделала глоток.
Джильда задумчиво ухмыльнулась краешком губ, также выпив.
— Выбор есть всегда, миледи. Но не все его видят.
— Или видят, и осознанно выбирают страдания, — сказал задумчиво Люциус. — Ради чьего-то блага. А может, и вовсе не ради него.
— Странную тему мы выбрали для философских рассуждений, — улыбнулся я.
— Верно, — согласился князь. — Поговорим о другом, дамы?
— Конечно, — улыбнулась Джильда.
София кивнула, смотря на тёмное дождливое небо. По просьбе Люциуса я наигрывал на рояле свои старые произведения. Вальсы, полонезы, менуэты. Когда я закончил один из них, князь с улыбкой сказал:
— Мне очень жаль, что вы больше не пишете. Я был бы счастлив послушать ваши новые мелодии.
— Мне тоже очень жаль, — немного улыбнулся я.
— Князь, — слабо сказал голос Софии.
Мы оба повернули головы к дамам. София стояла, шатаясь, и держа одну руку на животе, а вторую у рта.
— Леди София? — Люциус шагнул к ней.
— Что с вами? — добавил я, начиная волноваться.
Она пошатнулась и отняла руку от губ. Я увидел кровь. Джильда вскочила с места, ахнув, и едва она хотела взять Софию за плечи, как та начала падать. Люциус успел её поймать и опустился на пол, держа на своих руках. Мною овладели паника и ужас. Кровь алым ручьём стекала по губам девушки и падала на белоснежное платье.
— София, дышите, слышите меня? — говорил ей Пьягарми со страхом в голосе. Он резким движением разорвал её корсет, облегчая дыхание. Но София откинула голову, захлёбываясь своей кровью. Люциус поднял её, вытирая. — Смотри на меня, слышишь?
— Боже! — воскликнула Джильда в ужасе, увидев красные ручьи и пятна.
— Сию секунду пошлите за врачом! — рявкнул я на весь зал перепуганным служанкам. Сам я увёл жену, а вернувшись, опустился рядом, холодной влажной салфеткой вытирая кровь с лица девушки, стараясь не дать ей потерять сознание.
— Не закрывай глаз, слышишь меня? — говорил Софии Люциус, держа приподнятой на своих руках. — Смотри на меня каждую секунду, что живёшь, и не отводи взгляда.
По щекам леди Старк потекли слёзы. Кровавые слёзы. Она всхлипывала, сворачиваясь клубком, прижимая к себе руку. Сердце моё разрывалось, представляя, как ей больно. София слабо потянула ко мне ладонь, второй она касалась лица князя.
— Больно… Люци… — сказала она тихо и надрывно. А затем её ручка упала ей на грудь, а голова безвольно склонилась набок.
— София? София?!
Я начал искать пульс. И беспомощно уставился в глаза Люциуса.
— Пульса нет, — едва слышно сказал я.
— София, не смей! — прикрикнул он, прильнув к её груди, пытаясь услышать биение сердца. Затем он отпрянул, смотря пустым взглядом сквозь меня. Он молчал.
Я попробовал пульс на другой руке. Ничего. В тот вечер дом мой омрачило диким ужасом скорбное событие. София умерла.
========== Часть 12 ==========
В моих глазах дрожали слёзы, но я не смел позволить себе плакать, зная, что Люциусу, который её любил, ещё хуже. Но ведь я её тоже любил. Так искренно, так нежно. Князь сидел на полу, прижимая к себе тело Софии, и вытирая кровь с её лица взятой у меня салфеткой. Я сидел рядом, смотря на девушку. Глаза были закрыты, грудь не вздымалась в дыхании. Сердце больше не билось в этом милом прелестном теле. Сердце, которое так любило весь этот мир и его созданий.
— Мне очень жаль, — сказал я, сглатывая ком в глотке.
— Не говорите мне ничего, — сказал он холодно, утирая щёчки леди Старк. — Её отравили, я в ярости и горе, и любое слово сейчас заставит меня проклясть того, кто со мной говорит.
— Да, конечно, извините, — промямлил я, опустив к трупу взгляд.
За что? Кому и зачем было нужно отравлять это добрейшей души существо, которое отдало бы жизнь за последнего бедняка? Я смотрел в это лицо скандинавской красавицы, и было больно от мысли, что я больше не увижу её диких любящих глаз, её нежной ласковой улыбки, не услышу её голоса, смеха, не коснусь мягкой белой ручки.
— Оставьте меня, — потребовал Люциус. — Я хочу побыть один с нею до прихода врача.
Я кивнул и вышел из зала, в коридоре встретившись с Мефисто.
— Не входи туда, — сказал я. — Князь в трауре.
— Что? — не понял он.
— Леди София только что умерла.
В этот миг я увидел секундное изумление в его лице, и свирепеющий взгляд. Я прошёл мимо, несколько испугавшись, и уже не в силах сдерживать себя. Я ворвался в первую попавшуюся гостевую спальню, закрылся изнутри, рухнул на кровать и горько зарыдал. Умерла моя муза, умер мой ангел. Я слал проклятие на того, кто отравил Софию, и желал ему такой же смерти. Захлёбываясь кровью и корчась от боли. Она была хорошей, она была прекрасной. Каким чудовищем надо быть, чтобы отравлять ни в чём не повинную девушку?