– Пока мы не просим что-либо предпринимать. Вы продолжите свои занятия в обычном режиме. Мы уже усилили внутреннюю охрану, и я сам буду следить за безопасностью до дальнейшего уведомления. Если вы знаете что-то, чего не знаем мы в отношении исчезновения мистера Хеншо, прошу вас прийти ко мне в офис. Если вы не хотите прийти лично, вы можете написать мне по электронной почте. Это не стукачество. Если вы что-то знаете, ваш долг – сообщить. Ваша верность нам подкреплена контрактом, который вы подписали при поступлении. Поэтому, если мы обнаружим, что вы что-то скрываете, с вами поступят так, как будто вы отступники. Отступникам грозит исключение, так что помните об этом и, если вы думаете, что вам сойдет с рук умолчание, подумайте еще раз.
Келвин медленно отходит от кафедры, и его место занимает отец Оливера. Сначала он молчит, пытаясь, очевидно, запугать нас, – не слишком профессионально с его стороны, но он и не посещал нашего курса «Предательство 101».
Наконец, он говорит:
– Я найду своего сына, который, уверен, цел и невредим. И когда он вернется домой, человек, устроивший это, пожалеет.
На моих губах появляется легкая улыбка, но она нисколько не комментирует слова Хеншо – я просто обдумываю все возможные варианты того, что могло случиться с Оливером.
Мистер Хеншо задерживает взгляд на товарищах Оливера по команде стрельбы из лука, поскольку именно с ними его сын общается больше всего.
– Что, если он сбежал? – кричит кто-то из стрелков.
Я слышу сдавленный смех Бронкс, потому что да, очень может быть. Оливер измордован собственным родителем, так, может, он просто устал выполнять его требования?
– Уверяю вас, что это не так, и я не допущу, чтобы распространились подобные слухи.
Мистер Хеншо отходит, и к кафедре идет мой отец. С каждым его шагом в аудитории воцаряется все более глубокая тишина, замешанная на страхе, поскольку Райо Ревено – это реальная сила. Он знает свою роль и то, что должно быть сказано.
Внезапно меня переполняет гордость за отца. Встревоженный он или разъяренный, не имеет значения. На людях он всегда держит себя в руках, редкие проявления слабости видим только мы, его дочери.
– Как заметил ваш замечательный ректор, все держится на преданности. Вы в одной связке до того дня, когда закончите это учебное заведение. И как сообщество, как единое целое, мы сделаем все, что должны, чтобы найти ответ.
Я понимаю истинный смысл этих слов, но подозреваю, что мистеру Хеншо не так-то просто будет их расшифровать.
– Прежде чем вы покинете этот зал, вы прочтете электронное письмо, которое получите, как только я закончу говорить. Ваши семьи получат такое же. Ничего, кроме написанного там, обсуждению не подлежит. Мы ничего не скрываем, но лишние разговоры уменьшают шансы, что мы найдем Оливера Хеншо. Со своей стороны гарантирую, что мы не успокоимся, пока он не будет в безопасности и не вернется в Грейсон Элит.
Я знаю, что так и будет.
Отто Хеншо, мистер Бандони и мистер Де Леон тоже знают это.
Вопрос в том, не является ли причина, по которой мы здесь собрались, делом рук моего отца, и если да, то не прикован ли Оливер цепями в подвале, пока мы тут говорим о его судьбе?
Я просто умираю от желания узнать.
Отец отходит от кафедры, и тут же срабатывают десятки оповещений, даже мой собственный телефон вибрирует в кармане. Никто из нашей шестерки не утруждает себя тем, чтобы просмотреть сообщение, мы быстро встаем и первыми выходим из зала, игнорируя чужие взгляды.
Мы не разговариваем, проходя по коридору к лифту, ведущему в наши личные апартаменты.
Мой телефон снова подает звуковой сигнал, я смотрю на экран и вижу сообщение от сестры.
Двери лифта начинают закрываться, и с недовольным вздохом я вытягиваю ногу, чтобы остановить их. Дамиано приподнимает бровь, глядя на меня, но тут же успокаивается, когда Бостон протискивается внутрь.
По-прежнему никто не произносит ни слова, информацией можно обменяться, только когда мы окажемся в безопасном месте, где нас никто не может услышать.