– Не может быть, чтобы ты не цеплялся за каждую мелочь, просто на случай, если подвернется возможность для старого доброго шантажа. Но я пойду дальше и скажу тебе, что меня не интересует, что ты сделал за свою не такую уж и долгую жизнь. Мне наплевать на то, чего я не знаю. А знать я хочу только одно.
– Почему я должен тебе верить? Ты запер меня здесь! – сердито выплевывает он.
– Можешь не верить, – киваю я. – Но что тебе теперь терять, кроме своей жизни и жизни твоего сына? Как подсмотрел Хейз, твоя правая рука прекрасно справляется, утешая твою жену в твое отсутствие.
– Ага. Тело законного супружника еще не остыло, а на ней уже лежит новое, – хихикает Хейзи у меня за спиной, но я не спускаю глаз с Отто.
– Что именно ты хочешь знать? – спрашивает он, как будто у него есть право спрашивать, но, по крайней мере, он сказал что-то разумное.
– Твой основной бизнес, легальный, я имею я виду, – помогать бедным иммигрантам встать на ноги, хотя мы знаем, что им достается по полной, но меня интересуют другие дела. Насколько я слышал, и это подтвердил твой парень, вы помогаете людям исчезать – тем, у кого есть желание, и тем, у кого нет.
– Я не убиваю людей, – хмурится он.
Уголок моего рта приподнимается в ухмылке, и его глаза начинают бегать. Он ждет продолжения, но вместо этого я говорю:
– Тогда человек, которого я ищу, очень даже жив, верно? – не сводя с него взгляда, провожу языком по губе, теребя кольцо. – Чуть больше четырех лет назад к тебе пришел один чувак с женщиной. Дерьмовая женщина, которую выгнали из города за то, что она такая, какая есть. Я хочу знать, куда она делась.
– Отпусти меня, я покажу тебе свои записи, и мы сможем во всем разобраться.
– Нет, так не пойдет, – медленно я отступаю назад, мои глаза перемещаются между фигурами, и я кое-что понимаю.
– Знаешь, у меня был целый план, как все должно пройти. Что я тебе скажу, как я скажу и что я сделаю, чтобы получить ответы. На случай, если тебе интересно: все что угодно, но сегодня вечером… кое-что произошло, и все очень запутано. И вот теперь, когда я думаю об этом, все обретает смысл, – я тихо смеюсь. – Пожалуй, я больше не уверен, что ты мне нужен, чтобы выяснить, где эта женщина. У меня есть информация, что об этом знает кое-кто другой, – хлопнув, потираю ладони. – Ладно, давайте перейдем к самой веселой части.
Выдвигаю ящичек стола, который поставил Хейз, и достаю папку.
– Это здесь, – поднимаю папку; мое лицо ничего не выражает, когда я перевожу взгляд с Хеншо на Ревено и обратно. – Здесь отчет по делу, закрытому одиннадцать лет назад. Человек, который подписал его, был… ну, как вам сказать. Ходили слухи, что он трахал свою падчерицу, когда она была несовершеннолетней, и однажды ночью эта падчерица исчезла. – Ревено меняет позу, а Хеншо делает все возможное, чтобы избежать его внимания. – Я не сказал, что ее убили. В последний раз эту девушку видели выходящей из ресторана в Ист-Сайде. Представьте мое удивление, когда Хейз немного покопался и выяснил, что рестораном владел, а позже продал не кто иной, как… гребаный Отто Хеншо.
– Так рождается шантаж, – драматически произносит Хейз, он наслаждается этим дерьмом не меньше меня.
Кожа Хеншо приобретает зеленоватый оттенок, щеки надуваются, как будто он сдерживает рвоту.
Бросаю папку на столик и подхожу к ублюдку, так близко, что он мог бы протянуть руку и попытаться задушить меня. Но у него нет такой возможности, а если бы была, он бы ею не воспользовался – трусоват.
– Тут есть и другие записи, но бог с ними. Ты лучше скажи, Хеншо, что у тебя есть на мистера Ревено, что заставило его считаться с таким ублюдком, как ты? – требую я.
Он поворачивает голову, чтобы встретиться взглядом с Ревено, но моя рука взлетает вверх и хватает его подбородок. Сжимаю сильнее, так сильно, что чувствую, как смещаются его зубы, наверное, там виниры; немного крови скапливается в уголках его рта.
– Говори, что ты имеешь против этого человека.
– Я убью тебя, паскуда! – кричит Ревено, дергая цепи.
Честно говоря, это может относиться и ко мне тоже, но это не имеет значения.
Хеншо понимает, что ему конец в любом случае, поэтому у него только один выход – продолжать играть в мою игру, надеясь, что, если он выиграет, я все же отпущу его.
– Я кое о чем молчал… – почти шепчет он.
Делаю паузу, давая Ревено шанс, но тот молчит, и я продолжаю наступать:
– И о чем же ты молчал?
– Не говори больше ни слова, Хеншо!
Черт возьми, Ревено почти рычит.
Мы уже ближе…
Надавливаю на подбородок сильнее, впиваясь ногтями. Кладу другую руку Хеншо на шею и сжимаю ее.
Слышу, как за моей начинает дергаться Оливер, но не смотрю в его сторону.