Это единственный способ, чтобы отец не привязал огромный булыжник к ногам Баса и не сбросил его за борт своей яхты.
Все это Дам знает. Выражение его лица становится мягким.
– Ты уверена, что сможешь это сделать?
– Конечно, я так и сделаю.
Он грустно улыбается:
– Мне кажется, ты не понимаешь всего до конца.
– Не понимаю, что?
– Я знаю, ты сделаешь все, как должна. Но это не так просто, и вот этого ты не понимаешь.
Когда я хмурюсь, он наклоняется ко мне.
– Ты не оставишь ему шанса. Ты уйдешь, я знаю это, но…
Но Бастиан не уйдет.
И он не отпустит меня.
И не позволит прогнать его.
Он говорил это неоднократно: я принадлежу ему.
Черт.
Заставляю себя улыбнуться, как делала много раз, и вздергиваю одно плечо.
– Что ж, тогда мне просто нужно убедиться, что отец и Бастиан держатся подальше друг от друга. Это не должно быть слишком сложно.
Дам кивает.
Я киваю.
А потом мы оба деревенеем, когда из-за угла выходит отец.
Он приветствует Дама, а потом его внимание переключается на меня.
– Что не должно быть слишком сложным, дочка?
Дважды черт.
Я БЕСПОКОИЛАСЬ, ЧТО ОТЕЦ УСЛЫШАЛ СЛИШКОМ МНОГО, НО ТЕПЕРЬ СИЖУ перед ним, задавая себе вопрос – а если б и услышал? Может, было бы лучше? Не лучше, поскольку здесь, в Грейсон Мэнор, правила все еще устанавливает мой отец.
Но сейчас разговор у нас о другом.
– Ни в коем случае! – кричу я, вскакивая на ноги.
– Следи за своим тоном.
– Папа.
– Дочь.
Я поворачиваюсь к Келвину, который тоже здесь.
– Пожалуйста, вмешайся! Ты не можешь просто смириться с тем, что Бостон вернется в школу.
Келвин сжимает челюсти.
– Это не самая плохая идея, – осторожно говорит он, и я усмехаюсь.
– Роклин, – грозно предупреждает отец.
Я заставляю себя кивнуть и опустить глаза, как это сделала бы трогательная маленькая принцесса.
– Прости.
Несколько мгновений никто ничего не говорит. Я бросаю взгляд на отца – он смотрит на меня в упор.
Ясно, что Келвин не в восторге, но он правда не может ничего изменить, особенно когда Райо Ревено в гневе.
Я иду в наступление:
– Моя сестра подписала контракт, отдавая себя мужчине, чей отец хочет увидеть крах нашего клана.
– Ты не все знаешь, Роклин. Фикиле планировал расправиться со мной, а потом передумал.
– Верно… потому что моя сестра стала инструментом обмена. Она была белым флагом, но теперь она здесь. Плевала она на все ваши договоренности. И ты хочешь, чтобы она ходила на занятия вместе с сыновьями и дочерьми не самых последних в нашем мире людей, которые пребывают в уверенности, что здесь с их детьми ничего не случится?
– Перестань. Мы знаем, что Энцо не будет рисковать и не появится здесь. Он высокомерный ублюдок, но не дурак. Вот именно, что он не сунется туда, где можно напороться на силу, и не только в нашем лице.
Отец выглядит почти уверенным. Ему нравится мысль, что «не дурак».
Я хмурюсь, и он приподнимает темную бровь, разрешая мне высказаться. Это формальность – он не услышит меня. Просто отцу нужна еще одна маленькая победа, которая в очередной раз укрепит его чувство превосходства.
И что бы он сделал, если б узнал, что его дочь трахалась с «уличной крысой», как он назвал бы Бастиана? Мне было бы так сладко увидеть шок на его лице.
Нет. Стоп.
Семья – это все. Это главное.
Я сглатываю.
– Как ты думаешь, Фикиле просто позволит ей остаться, когда узнает? Ведь несмотря на странную задержку, он узнает. И я не имею в виду его сына.
Отец откидывается на спинку кресла, его лицо принимает суровое выражение.
– Я думаю, он придет к пониманию, что она не такая, как он ожидал.
Это не ответ, но он может означать очень многое.
Что он имеет в виду? Что Бостон лучше, чем они думали, или хуже? Неужели отец считает, что Энцо действительно изменит свое решение раздавить нас, заполучив невесту из нашего клана? Я ставлю на то, что нет.
Отец встает, приглаживая свои черные волосы, хотя ни одна прядь не выбилась из прически.
– Пока мы разговаривали, твоим подругам должны были сообщить об этом решении, так что вам троим не придется это обсуждать. Чего я не ожидаю, Роклин, так это того, что ты позволишь ей вернуться ко всем семейным делам.
– Я бы не хотела, папа…
Он подходит и встает передо мной, и я вытягиваюсь, как послушный маленький солдатик.