Это Грейсона заинтересовало. Презрительно приподняв одну бровь, он оглядел перепачканного парня.
– Ты думаешь, что сможешь меня остановить? – скептически спросил он.
Слова маркиза, видно, озадачили бедно одетого, нечесаного и немытого мальчишку, так как он поспешил заявить:
– Я не преступник. А вот вам придется ответить за свои злодеяния!
Злодеяния? Грейсон забыл о пистолете и, склонив набок голову, удивленно посмотрел на парня.
– Что конкретно вы имеете в виду, молодой человек? Вероятно, мое выступление в парламенте против билля о…
– Я говорю не о ваших политических убеждениях, а о вашей нравственности, вернее, об отсутствии таковой.
Отсутствии таковой? Речь этого щенка настолько поразила Грейсона, что он повнимательнее вгляделся в незнакомца. Несмотря на неприглядную внешность, мальчишка держался смело, приготовившись стрелять. Но что-то в нем показалось Грейсону странным.
– Никто не смеет мне угрожать, щенок, – сказал маркиз, не повышая голоса, но в его тоне прозвучали предостерегающие нотки, от которых обычно и взрослых мужчин бросало в дрожь.
Однако парень даже глазом не моргнул.
– Я здесь, чтобы отомстить за сестру, которую вы соблазнили и оставили с ребенком, – произнес он.
На этот раз Грейсон определенно понял, что это речь не уличного мальчишки. Черт побери, кто он? И что это за история с сестрой?
– Поверь мне, щенок, что я не общаюсь с тебе подобными, – спокойно ответил Грей-сон.
– Оставьте свой высокомерный тон! Она вам очень подходила, когда вы ее соблазняли. Теперь вам придется расплатиться за это.
– А орудие расплаты – ты? – Грейсон пренебрежительно кивнул головой в его сторону. Мальчишка покраснел. Очень странный парень, подумал Грейсон, в душе восхищаясь его смелостью, хотя и бессмысленной. Поскольку маркизу совершенно не хотелось получить пулю, он продолжил: – Послушай, я не знаю, что тебе обо мне известно, но я не соблазнитель девиц любого толка. Возможно, твоя сестра просто хочет оправдать себя…
– Моя сестра не лгунья! – сердито воскликнул парень, сделав шаг вперед.
Грейсон ждал этого. Он нанес ему стремительный и умелый удар, от которого тот упал на пол. Грейсону удалось выхватить у него из руки пистолет, но мальчишка сопротивлялся изо всех сил и выбил оружие из рук Грейсона. Пистолет отлетел в сторону, и маркиз не мог до него дотянуться, так как удерживал молокососа, который извивался под ним и брыкался, словно дикий зверек.
Но когда он прижал мальчишку к полу, придавив ему живот, Грейсона осенило, и он, пораженный, внимательно всмотрелся в перепачканное юное лицо, искаженное страхом и гневом. Маркиз разглядел белую кожу и нежный овал щек, пушистые темные ресницы и глаза цвета аметиста. Черт возьми! Засунув руку под мешковатую мальчишескую куртку, Грейсон нашел ответ на свой вопрос – его ладонь накрыла маленькую, но вполне оформившуюся женскую грудь.
Он был просто поражен, а девушка, явно возмутившись, что с ней так обращаются, впилась зубами ему в предплечье. Она так сильно его укусила, что Грейсон с проклятиями отпустил ее. Затем произошло следующее: она дотянулась до пистолета, но не успела его поднять, как раздался выстрел, и Грейсон почувствовал резкую, жгучую боль в плече. Он с трудом встал и, так как не собирался умирать от рук этой опасной особы, кинулся за собственным пистолетом, чтобы не дать ей возможность перезарядить свое оружие. Он зря старался – девушка подскочила от неожиданности и бросила пистолет. Повернувшись к Грейсону, она в ужасе закричала:
– Аи! Я вас застрелила!
Грейсон не стал возражать, поскольку сам был в этом уверен.
– Да, – сказал он и рухнул на пол у ее ног.
Кейт Кортленд, оцепенев, смотрела на распростертое тело маркиза. Она залезла к нему в дом, чтобы напугать его и, может быть, получить хоть какие-то деньги для обеспечения сестры, ожидавшей ребенка. Но, как ни была зла на маркиза, убивать его она не собиралась.
Ее первым побуждением было сбежать от этого кошмара, но она не могла оставить человека в таком состоянии. Кейт опустилась на колени около лежащей ничком длинной фигуры. Маркиз молчал, и по его элегантному фраку растекалось предательское красное пятно. Кейт зажала ладонью рот, чтобы не закричать. Что, если он истечет кровью и умрет? В доме тишина, как в гробнице, и неизвестно, когда появятся слуги.
Загорелое лицо маркиза побледнело, темный завиток волос упал на лоб. Глаза его были закрыты, но Кейт запомнила, что они серые, а ресницы темные, так же как и тонко очерченные брови. Черты лица у него резкие, с крепким подбородком – он был красив, как поверженный архангел.