Об этом доме в Бель-Эр запомнилось немного – только то, что телефоны все время звонили. Там было не меньше двух дюжин телефонных линий, а мониторов и терминалов и того больше. Информация била ключом, того и гляди попадет по голове. Хакер, похоже, был на взводе, будто боялся, что пострадает именно его голова.
А может, он боялся Риверы. К тому времени не оставалось никаких сомнений, что Ривера его знал, и парнишка глядел на него так, будто тот зажал чеку гранаты зубами и вот-вот выдернет. Все они что-то втолковывали парню, давили и уничтожали его своими голосами. Он словно попал под пулеметную очередь: я-та-та-та-та-тат, бац, бац, бац, я-та-та-та-та-тат, бац, бац, бац! Захотелось даже крикнуть: «Ложись!». Только вот Ривера начисто был лишен чувства юмора и не понял бы шутки, урод.
Так шло довольно долго, пока парень не произнес волшебных слов: свидетель обвинения. Но удивительнее всего, что после этого выражение лица Риверы прояснилось, и Марка осенило: парень думал, что Ривера решит все его проблемы, а на самом деле сам только что вытащил его из какой-то ямы, даже не заметив.
После чего парню подсунули кипу документов, на которые требовалось поставить отпечатки пальцев, и вдобавок подвели к устройству для сканирования сетчатки глаза. Поговорили еще немного, снова кому-то звонили, а потом, когда, казалось бы, все закончилось, и пора была двигаться по домам, они поехали на ночное заседание суда. Никак не верилось, что это всерьез, пока не подъехали к входу и не начали подниматься по ступенькам.
Тут паренек опять заартачился. Хотел увидеть какую-то бумагу? Он это плохо помнил. А потом, в зале суда…
Перед дверями зала заседаний его вдруг обуяло страшное предчувствие. Вот войдет он сейчас, а там – Джина, которую замели во время набега или за дебоширство в нетрезвом состоянии. Он встретится с ней глазами, она увидит его вместе с Галеном и Джослин и испепелит на месте. Ядерный взрыв, все плавится.
А когда узнает, на какую сделку он пошел – и ядерный взрыв побледнеет перед Армагеддоном, который она ему устроит. Иисус наконец явился на Землю, но только по твою душу, засранец!
Но они ведь пообещали, что устроят это и для Джины, прежде чем откроют процедуру для всех. Она поедет с ним, оба получат новые способности, и это будет хорошо. Хотя Джина не на шутку рассвирепеет, когда выяснит, что он многое скрывал, и просто из принципа живого места на нем не оставит. За двадцать лет, проведенных вместе, они ничего друг от друга не утаивали. Да и нечего было утаивать. Ему и в голову не приходило, что у него могут появиться секреты. До сих пор.
Извини, Джина.
Интересно, хватит ли у него сил выдавить из себя хотя бы эти два слова, прежде чем она испепелит его?
В соответствии с обещаниями, жизнь действительно изменилась, отчего наутро на душе было грустнее обычного.
Нет, наутро уже следующего дня. Куда же девался целый день? О боже, конечно – его ускоренным темпом чистили от токсинов. Ривера отвел его к врачу в… Нет, врач сама пришла сюда, в пентхаус, и дала ему свой пурген. Конечно, называла она это иначе, но суть от этого не меняется. Ему случалось уже испытывать это незабываемое удовольствие. Выворачивает долго и старательно, и если не отнимает пару-другую лет жизни в действительности, то по всем ощущениям так оно и есть. А «Диверсификация» в лице Риверы стоит за прилавком: «Вот вам жизнь покруче, но покороче». Ars longa, vita, черт ее подери, brevis.[10]
Да пошло оно все. Он просто будет тут лежать и наблюдать за картинками, проплывающими у него в голове. Видео, бесконечно крутившееся там, как раз подходило к той точке, с которой он начинал различать его яснее, или же он сам спускался туда, где все происходило… Неважно. Главное – видеть.
Озеро, снова озеро с каменистыми берегами. Во всех его видео теперь присутствовал хотя бы краешек этого озера. Почему? Таким вопросом он не задавался. Картинки просто текли через него. Он – медиум…
…искусник…
…ну, ладно, пусть искусник, теперь слово казалось привычным, а не хромой выдумкой Ударника, желавшего выделиться. Могло быть и хуже, Ударник мог вытащить на свет этот старый избитый термин «кибер-как-его-там», уже вылетело из головы, но это и неважно, потому что он теперь стоял на берегу озера, усыпанного миллионами круглых, обкатанных волнами голышей: будто множество гладких яиц, в каждом из которых – тайна, которая раскроется, стоит только взять камень в руки.