Выслушав этот монолог, я растерялся, не зная, как реагировать, ведь ожидал я от Сэма совсем другого. Мне казалось, что, узнав правду, юноша будет проклинать нас на чём свет стоит, а он… смог понять.
— Так ты что же, совсем не злишься на нас за этот спектакль? — на всякий случай уточнил я.
— Разумеется, нет, — Сэм смотрел на меня так, будто я только что задал очень странный вопрос. — А если к кому-то у меня и остались вопросы, то только к «Чёрному Квадрату»! — произнеся эту фразу, юноша вдруг резко вскочил и швырнул одну из пустых бутылок в дальнюю стену. Раздался звон бьющегося стекла. — Это по их милости я тут очутился. Это они довели меня до такого состояния! — вторая бутылка полетела вслед за первой. — Как жаль, что у меня нет никакой возможности им отомстить!
— Возможность у тебя как раз-таки есть, — осторожно заметил я, пытаясь хоть чуть-чуть успокоить разбушевавшегося приятеля.
— Правда? — парень так удивился, что даже замер.
— Да. Мы все отомстим им за то, что они с нами сотворили. Ты — за шпионящую систему, вживленную тебе в мозг, мы с Тором и Фриггой — за суррогатные воспоминания, Рэй — за обманутые надежды и чувства!
Сэм так изумился, что приоткрыл рот, да так и застыл в глупой позе. Я понимал, что у него в голове возник миллион вопросов: «Какие суррогатные воспоминания?», «Причем тут Рэй, и какие у него могут быть чувства?», «Каким образом мы им отомстим?», «Что вообще творится в галактике?»
— Идем со мной. В полете у нас будет достаточно времени для того, чтобы я мог ввести тебя в курс дела, — ответил я разом на все эти не заданные вслух вопросы и первым покинул помещение, подумав о том, что после того, как всё утрясется, в моих покоях придется проводить генеральную уборку.
***
Полет действительно длился достаточно долго. По крайней мере, для того, чтобы успеть разъяснить Сэму ситуацию. Поначалу юноша пребывал в некотором шоке, что, в общем-то, совсем не удивительно, а потом заявил:
— Так, стало быть, я из-за Критериона ничего не помню о своём прошлом, о своём детстве, о своей… семье! Вот ведь подонок! А вдруг мои родители еще живы и ищут меня, а я об этом даже не подозреваю?
— Если сможем вернуть всё на свои места, ты обретешь утерянные воспоминания, — пообещал парню Рэй.
— Это было бы здорово, — мечтательно протянул Сэм, но, немного подумав, добавил: — Но, с другой стороны, и страшно… А что, если в прошлом со мной происходило что-то ужасное?
— Да, неизвестность всегда пугает, — согласился с товарищем я, так как тоже в глубине души боялся своих настоящих воспоминаний. — Но в то же время она и притягивает.
— А что со мной будет, когда моё сознание в норму вернут, даже представить страшно, — Фригга в ужасе закрыла лицо руками.
— Эх, мне вас не понять! — тихо усмехнувшись, заметил Рэй. — Мне воспоминания не стирали. Я самый обычный человек, вытащенный из мира мертвых.
— Так какой же у нас все-таки план? — по правде говоря, этот вопрос уже мучил меня довольно давно, но озвучить я его отважился только сейчас, когда мы напрямую заговорили о наступлении. — Каким образом мы проникнем на Арию? Как отобьемся от Ники и её многочисленных бойцов? Как доберемся до лаборатории Критериона?
— Как много вопросов, — Рэй улыбнулся, но грустно и даже беспомощно, что заставило меня засомневаться, а если ли у него вообще какой-нибудь план. — Начну с того, что нам волей-неволей придется привлечь к операции Агентов. Без них мы обречены на провал — если нас и не подстрелят на подлете, то внутрь не пустят уж точно.
— А как нам помогут Агенты?
— Их флот примет весь огонь на себя, — Рэй нахмурился, будто бы то, что он говорил, ему совсем не нравилось. — Их задача будет состоять в том, чтобы атаковать Арию. Во-первых, они выманят если не всех, то большинство бойцов в космос, а сама станция будет практически пустовать. Во-вторых, когда Ника увидит, что её бойцы не справляются с атакой, она непременно даст приказ палить в Агентов из основных боевых орудий станции. Жаль будет ребят — это чистой воды самоубийство. Если откроют огонь из орудий, у них не будет ни малейшего шанса.
— И зачем нам так подставлять их под удар?! — что и говорить, я был не в восторге от того, что предлагал Учёный.
— Мы обязаны вынудить Нику хоть раз пальнуть из орудий, потому что лишь это даст нам шанс проникнуть на территорию Арии и добраться до лаборатории, — пояснил Рэй.
— Не вижу связи, — покачал головой Сэм, и я мысленно с ним согласился.
— Всё-то вам объяснять нужно, — проворчал мужчина, презрительно скривив губы. — Когда стреляют основные орудия станции, её защитное поле временно отключается. В этом состоит главный изъян Арии — она ведь еще не достроена, и некоторые системы функционируют не так идеально, как хотелось бы. Так что если Ника пальнет по Агентам из орудий, у нас будет около минуты на то, чтобы проскочить на станцию, пока поле опять не включится. Вопросы есть?
— А Ника не заметит, что мы пытаемся проскочить, и не натравит на нас своих бойцов? — на всякий случай поинтересовался я, хоть и был уверен, что Рэй такую возможность предусмотрел.
— Мы будем скрыты невидимостью. Даже приборы не сумеют нас засечь, — отмахнулся Ученый. — Как ты думаешь, чем я занимался, пока ты пытался спасти детское отделение? Я готовил этот корабль к проникновению на Арию.
— Подождите, — вмешалась вдруг в разговор Фригга. — То есть вы предлагаете осознанно обречь людей на верную гибель только ради того, чтобы мы могли оказаться на станции?
Рэй закатил глаза, будто бы говоря: «Ох уж эти Агенты!», и тоном воспитателя принялся объяснять:
— Пойми, это очень важно. И не только для нас лично, но и для всей галактики. Если мы не остановим этот кибернетический беспредел, уничтожив его на корню, он будет разрастаться и разрастаться, удушая саму нашу жизнь. Ты только подумай, тебя превратили в простую домохозяйку, а многих делают убийцами и фанатиками! На этой станции в души людей искусственно вводят зло, как какую-то отраву! Не веришь мне, спроси у своего ребёнка. Расскажи ей про Элвиса, Локи.
— Что за Элвис? — Фригга перевела испуганный взгляд на меня, уже понимая, что план Рэя ей волей-неволей придется поддержать.
— Ну, он раньше был Агентом Света и работал заведующим детским отделением в Долине Жизни. Я его совсем не помню, но по рассказам Коры — добрый и отзывчивый парень, искренне любящий малышей. А потом побывал в лаборатории Критериона и… взорвал корпус детского отделения, преследуя какую-то иллюзорную цель несправедливой мести, которую ему внушили.
— И в этом корпусе… были дети? — Фригга понизила голос до шепота, не в силах поверить, что где-то может твориться такое безобразие.
— Разумеется, были. Все спали. Мы с Корой чудом выжили. Если бы не Лика, он бы нас убил. И это Агент Света!
— Вот видишь, — подытожил Рэй, не дав женщине опомниться. — И если мы не положим этому конец, таких вот Элвисов будет становиться все больше и больше. Добрые и честные люди будут превращаться в злодеев один за другим. Ты этого хочешь?
— Нет, конечно же, нет, — Фригга испуганно замотала головой. — Я очень хочу вернуть все на свои места, но… те люди, которые своими жизнями обеспечат нам проход… Они же… ни в чем не виноваты! Почему они должны умереть?
— Ты должна понять, Фригга, что в такой сложной работе, как наша, просто необходимо идти на жертвы, — твёрдо произнес Рэй, и мне показалось, будто бы он поглядел на мою маму с… жалостью. — И когда ты была собой, ты умела это делать.
— И что, если бы я была собой, я бы согласилась отправить Агентов на верную смерть? — Фригга обвела нас вопрошающим взглядом, и стало ясно: ответ на этот вопрос решит все.
Я думал, что Рэй ради пользы дела ответит утвердительно, и даже почти был готов его поддержать, но Учёный неожиданно развел руками и пожал плечами:
— Когда ты была собой, ты была не так проста, чтобы кто-либо из нас мог предугадывать твои поступки и решения со стопроцентной вероятностью. Мы не знаем, как бы ты поступила.