У клерков всё просто — мы занимаемся всем, что касается финансов и документов, и любому из нас могут поручить любую работу из этой области. У высшего же звена существует строгая дифференциация, и мне предстоит нелегкий выбор. Вариант пройти военную подготовку, стать бойцом и сражаться с Агентами Света отпадает сразу — ещё полгода назад на медкомиссии мне заявили, что я не прохожу по здоровью. Да и я, по правде сказать, не горел особым желанием бренчать доспехами и таскать за собой тяжеленный бластер. Да и опасная это работа — очень велик шанс быть убитым в стычке с противником, а мне жить ещё не надоело. Хотя, возможно, если бы моя физическая подготовка позволяла, я бы и рискнул на это пойти — уж больно у бойцов зарплаты высокие. Но на нет, как говориться, и суда нет.
Остается идти либо в научные сотрудники и проводить все дни напролет в белом халате, перчатках и защитных очках, либо выбирать космическую профессию и заниматься проектированием станций и кораблей. Такая работа связана с частыми выходами в космос — надо же проверить, как работает смоделированная тобою система.
Вот я и не знал, что мне выбрать. Обе эти работы казались одинаково интересными и занимательными, по заработной плате тоже значительных различий не было. Но у меня впереди был ещё год, чтобы окончательно определиться. Год скучной и однообразной работы.
Хотя, сегодняшний день скучным назвать было никак нельзя. Сначала нас привела в чувство сама Ника, затем в офисе было удивительное затишье, а мне в голову лезли странные, не свойственные мне ранее мысли, а вечером всё та же Ника чуть не убила меня своим колдовским взглядом. Да, странный выдался денек, ничего не скажешь. Я по-прежнему ощущал какую-то неясную, но пугающую тревогу, а также потребность поделиться с кем-нибудь своими чувствами.
В это время дверь распахнулась, и в комнату вошел Крис.
«Крис… Может, именно ему и стоит открыть душу?» — чуть ли не в шутку подумал я.
«Крису?!» — тут же вскинулся здравый смысл. — «Опомнись! Ты же его терпеть не можешь!»
Да, я точно знал, что это так. Это было непреложной аксиомой, словно бы нарочно вбитой мне в голову. Я знал, что терпеть не могу своего соседа по общежитию, но в душе не чувствовал ни малейшей неприязни к нему. Чему я должен доверять в такой противоречивой ситуации? Разуму или сердцу?
Не знаю почему, но мне казалось, что нас с Крисом объединяет нечто большее, чем общая комната и место работы. Я чувствовал, что мы связаны какой-то незримой, неуловимой нитью. Возможно, это из-за того, что мы оба потеряли сознание вследствие бытовой травмы и несколько дней пролежали в одной больничной палате?
— Подонок, — беззлобно бросил мне Крис, подходя к умывальнику и включая холодную воду.
Конечно, он ворчит из-за ведра, которое я надел ему на голову. Краску с лица и волос Крис уже смыл при помощи растворителя, а сейчас решил ополоснуть кожу чистой водой, чтобы избежать химических ожогов. На «подонка» я нисколько не обиделся, как Крис, в общем, и не обиделся на ведро: мы так привыкли делать друг другу гадости, что уже перестали считать это чем-то обидным.
— Ты прости меня, — эти слова вырвались у меня непроизвольно, и я сам удивился, услышав свой голос, начисто лишенный ехидства и насмешки.
Крис изумленно вытаращил на меня глаза, даже не потрудившись выключить воду, мощным потоком льющуюся из крана.
— Чего? — вкрадчиво переспросил он.
Моё сердце вновь забилось сильнее, а к щекам прилила кровь. Мне было неловко, и я уже жалел, что эти слова сорвались с моих уст. Просить прощения у равного себе непринято, мы извиняемся лишь перед старшими по званию. Стало быть, если ты извиняешься, ты признаешь, что твой собеседник стоит выше тебя. И дернул же меня чёрт ляпнуть такую глупость! Сейчас Крис осыплет меня градом насмешек.
Но нет, сосед стоял, как громом пораженный, и ошарашено глядел на меня.
— Что ты сказал? — повторил он наконец свой вопрос.
— Прости меня за ведро с краской, — чуть ли не шепотом вымолвил я, словно произнося что-то неприличное.
— Да, сильно ты всё-таки головой приложился, — Крис покачал головой и всё же выключил воду. — Может, тебе стоит в медпункт сходить? — меня напугало то, что сейчас сотрудник не издевался, а говорил вполне себе серьёзно.
— Не знаю, может быть, и стоит! — непроизвольно повысил голос я, понимая, что больше не могу сдерживать свои чувства. — Послушай, Крис, тебе не кажется всё это каким-то… неправильным?
— Что именно? — не понял меня сосед.
— Да всё! То, что мы запираем свои вещи в сейфах, боясь, что коллеги что-нибудь украдут! То, что мы стремимся нагадить всем, кто нас окружает!
— А как может быть иначе, Том? — Крис удивленно приподнял брови. — Ты что, не помнишь, что на лекциях нам объясняли, какой принцип задает все отношения в обществе? Конкуренция — все держится на ней, и без неё не обойтись. Людей много, материальных благ мало, все стремятся их заполучить. Но так как людей в несколько раз больше, благ хватит не всем. И если хочешь попасть в число избранных, борись всеми силами со своими соперниками, не дай им заполучить то, что нужно тебе самому. И все отношения построены исключительно на этом. У нас, клерков, это премии. Подставил коллегу — лишил его премии, написал донос начальству — получил премию сам. Каждому ведь хочется получить лишние юниты, и это абсолютно нормально.
— А вдруг, гонясь за лишними юнитами, мы упускаем из виду что-то более ценное?
— Что ты хочешь этим сказать? — Крис и мысли не допускал о том, что в мире есть что-то важнее денег.
— Не знаю, — я и сам понимал, что сказал какой-то бессмысленный бред.
— Не знаешь, так не говори, — разумно посоветовал сосед.
— А как же Агенты Света? Они же пропагандируют совсем другие ценности.
— Ты что, вообще всё забыл? Нам же и это объясняли. Ценности у Агентов такие же, как и у нас, а их болтовня про помощь людям и прочий маразм — это способ обмануть население и добиться того, что им действительно нужно. Не случайно же Фригга стала королевой галактики. Агенты специально создают иллюзию доброты, которой, как известно, не бывает по определению, с целью обмануть жителей галактики. Они лгут всем, и вся их идеология — это ложь от первого до последнего слова. Она служит им всего лишь инструментом для продвижения к власти.
— Возможно. Но с чего ты взял, что наша идеология безукоризненно честна и направлена лишь на выявление истины? Лично мне кажется, что Лидеры «просвещают» нас вовсе не для того, чтобы мы понимали основы мироздания, а для того, чтобы сохранять над нами тотальный контроль.
— Поясни, — Криса, видимо, сильно заинтересовала моя теория, хоть и отнесся он к ней не без скепсиса.
— Всё очень просто. Лидеры внушают нам, что каждый борется лишь за своё личное счастье, и объединяться бессмысленно и нецелесообразно. Так ведь?
— Ну да, — подтвердил Крис.
— А теперь подумай, для чего они это делают? Ответ напрашивается сам собой: для того, чтобы мы не объединялись. Ведь если мы объединимся, мы перестанем бегать к начальству с доносами на коллег. Лидеры вообще перестанут быть для нас самым главным — на первое место выйдет наше объединение, наш коллектив. Если мы будем поддерживать друг друга, а не наоборот, Лидеры утратят над нами тотальный контроль. Вместе мы даже сможем составить реальную оппозицию к существующей ныне власти в «Чёрном Квадрате». Слабенькую, но всё же оппозицию. И мы сможем в какой-то степени даже диктовать свои требования, и поступать так, как выгодно нам, а не Лидерам. Конечно, наверху этого не хотят, и потому они прикладывают все усилия к тому, чтобы мы не могли найти общий язык, не могли договориться. Они подкупают нас за грошовые премии. А ведь, если задуматься, то, объединившись, мы сможем потребовать у них гораздо более крупные суммы. Да, мы будем добиваться своих личных целей, но действуя вместе, а не вразброд.