Раньше эти расходы могла покрывать недвижимость клиента или его семья, вносившая регулярные взносы после его смерти, но вскоре это было признано непрактичным, так как возникали случаи, когда семьи не могли платить или просто не видели в этом никакого смысла – в такой момент человека оставляли практически осиротевшим трупом, и не было никого, кто бы мог возместить расходы на сохранение тела и на окончательное пробуждение. Поэтому сейчас клиенты компании «Алькор», как правило, оплачивают счета подобно страхованию жизни: они вносят годовые членские взносы на протяжении всей своей естественной жизни.
Макс дал мне понять, что сам он планирует сохранить только голову, несмотря на безусловно значительные вложения в улучшение своего тела за все годы жизни. Он был своего рода физическим воплощением собственных идеалов: накачанный, энергичный, плавный в движениях. Его рыжие волосы поредели и отступили вверх, что еще больше подчеркнуло его куполообразный лоб, напряженные линии бровей и бледные выцветшие глаза. Он сказал, что планировал побыть здесь еще лет сорок, и тогда, вероятно, сохранять это тело будет уже нецелесообразно, независимо от его состояния. Ведь, становясь «нейронным пациентом», ты рассчитываешь на то, что ученые будущего найдут способ предоставить восстановленным мозгам новые тела – новую форму, которую они смогут принять.
Хотя «Алькор» заинтересован в первую очередь в мозге пациента, организация не практикует извлечение мозга из черепа: не отделяет его наружные покровы от мышц и кожи, потому что сам череп представляет собой готовый сосуд для мозга, обеспечивающий дополнительную защиту в процессе криоконсервации. А также для того, чтобы избежать целого ряда технических проблем, связанных с извлечением мозга целиком со всеми тканями и связками, которые соединяют его с внутренней поверхностью черепа.
Манера общения Макса напоминала разговор лечащего врача с пациентом перед процедурой, хладнокровно перечисляющего ее преимущества и возможные побочные эффекты. «Перед применением необходимо проконсультироваться со специалистом».
Научной базы для обоснования этой технологии, по сути, не существует. Обещания крионики носят чисто теоретический характер: они строятся на вере в то, что однажды наука достигнет уровня, который позволит разморозить тела и головы и реанимировать их или же воссоздать цифровые копии их сознания. Вся эта теория настолько умозрительна и далека от реальности, что научное сообщество даже не пытается ее опровергать. А те, кто комментирует крионику, как правило, делают это с явным пренебрежением. Например, Майкл Хендрикс, нейробиолог Университета Макгилла, в обзоре, опубликованном в журнале Массачусетского технологического института, настаивал на том, что «реанимация или моделирование сознания – это откровенно ложная надежда, которая выходит далеко за рамки технологии», и что «те, кто наживается на этом, заслуживают гнева и презрения».
Возле входа в помещение в открытом гробу, похожем на контейнер из облегченной холщовой ткани, наполненный кубиками искусственного льда, лежало пластиковое тело моложавого мужчины в респираторе. Эта безмятежная фигура была муляжом: она предназначалась для потенциального клиента, все еще живого существа, желающего знать, что будут делать с его телом сразу же после клинической смерти, в случае если он пожелает стать полноправным членом организации.
По словам Макса, предпочтительна ситуация, когда клиническая смерть происходит сравнительно предсказуемым образом, чтобы дежурный персонал «Алькора» мог присутствовать при остывании тела перед его отправкой в Феникс.
Успех процедуры в значительной мере зависит от возможности предсказать момент смерти. Рак в целом – хороший вариант: если вы хотите иметь более высокие шансы на продление жизни, идеальной можно считать последнюю стадию онкологии. Сердечный приступ подходит меньше – крайне сложно предсказать, когда он произойдет. Аневризма или инсульт – еще меньше, ведь если они способны убить вас, то, вполне вероятно, они повредят и мозг, и в будущем при работе с таким мозгом могут возникнуть сложности. А могут, конечно, и не возникнуть, ведь мы рассуждаем о будущей науке. Несчастные случаи и другие беды с этой точки зрения самые сложные. Например, мало что удалось сделать с телом клиента «Алькора», который погиб во Всемирном торговом центре 11 сентября 2001 года. Совсем недавно другой член организации погиб в авиакатастрофе на Аляске.