Та словно только этого и ждала, тут же кинувшись прочь по той тропинке, по которой мы еще недавно продирались с ней в парк. Один из испортивших нам вечер тварей попытался кинуться за ней следом, но схлопотал мой боковой в челюсть и прилег на землю к еще двоим своим товарищам, которых я вырубил до этого. Осталось всего двое.
— Ну все, вы попали, — зловеще прошипел я, демонстративно щелкая костяшками пальцев.
— Мужик, — со страхом в голосе начал отступать еще стоящий на своих двоих гопник, — мы это… обознались…
— Ага. Это точно, — согласился я с ним. — А еще испортили мне свидание. И за это я сейчас буду вас наказывать!
С резким подшагом к с…чонку, я быстрым джебом пробил ему в подбородок, от чего его ноги задрожали. Рядом раздался знакомый звук открытой «выкидухи». Похоже, у кого-то сдали нервы, и в ход против меня пошло оружие. Ну, это я тоже проходил.
Замах второго гопника я увидел, но потемки сыграли против меня. Хоть я и отклонился, но лезвие ножа пропороло мне футболку на животе. Однако это все, что успел сделать напавший. Дальше я перехватил его руку с ножом и, недолго думая, сломал ее о колено.
— А-А-А!!! — ударил по ушам его дикий крик.
— Угомонись, — выдохнул я, отправив его в нокаут.
После повернулся к единственному еще стоящему на ногах ушлепку и оскалился.
— Ну а теперь и с тобой закон…
— БАХ!
Договорить я не успел. Раздавшийся выстрел сначала оглушил меня, а затем в груди возникла вспышка боли, заставившая упасть меня на колени.
— Ах ты тварь… — прошипел я.
Гаденыш же навел мне в голову откуда-то взявшийся у него ствол и снова нажал на спуск. Я дернул рефлекторно голову вбок, и вместо дырки во лбу пуля черкнула меня по виску.
Добить меня уроду не позволил звук полицейской сирены, который я услышал сквозь уплывающее в темноту сознание.
«Черт! Надо было послушать Ксюшу», была моя последняя мысль.
Мне снился странный сон, словно я снова подросток и участвую в разборках стенка на стенку. Только вот ни парней, что были на моей стороне, ни своих противников я не знал, хотя чувствовал все так, словно это происходило со мной.
— Плохо дело, Сань, — напряженно всматриваясь в толпу подростков с тремя лидерами посередине, заявил паренек, стоящий справа от меня. — Михей собрал не просто свиту, а малую дружину.
— Вижу, — процедил я, лихорадочно просчитывая варианты наших действий.
Противников оказалось не меньше пяти десятков. Все с битами, палками или обрывками цепей. А нас было всего восемь человек, включая меня.
— Ну что, зеленый платочек, — с издевкой в голосе обратился ко мне худой как щепка блондинчик, имея в виду повязанную у меня на лице бандану. — Может, пойдешь под мою руку? Пусть ты еще и неинициированный, но так уж и быть — дам тебе место в моей дружине.
— Пойти к такому слабаку, как ты? — выплюнул я презрительно, отчего блондинчик пошел красными пятнами. — Да ты меня один на один ни разу не одолел, хоть и инициированный. Я тебя хоть сейчас по бетону раскатаю! И пусть твоя «дружина», — язвительно протянул я, — увидит, к какому ничтожеству под руку они пошли. Может, одумаются тогда, пока не поздно.
— Хана тебе, — выдохнул Михей и махнул своим рукой. — Валите их!
— О чем и речь, — рассмеялся я, пристально наблюдая, кто дернулся первым выполнить его приказ, а кто чуть замедлился.
Позже лично со вторыми поговорю, может и есть шанс перетянуть их на свою сторону. Под слабаком ходить, что от драки один на один отказывается — себя не уважать. А сейчас надо свою силу показать, да уйти на своих двоих. И парней прикрыть, чтобы сбежать успели. Все же восемь против пяти десятков… Это только в сказках мы можем победить. Ну или если бы все были инициированными. Однако мои ребята тоже не просты и кое-чем владеют. Главное, чтобы противники не поняли, чем именно, а то тогда за нашу банду возьмется имперская безопасность.
Я первым бегу навстречу противникам и врываюсь в их ряды, с ходу впечатав стопой в живот ближайшему врагу, который замахивался на меня короткой палкой. По телу разливается тепло. Оно исходит из груди и стекается к коже, «застывая» там. И когда слева на меня обрушивается удар биты, я спокойно принимаю его на блок. Бита трескается, а вот моей руке — все нипочем. Ударившего меня битой сносит ударом ноги Петька, а я поворачиваюсь к стоящему справа от меня крепышу, нацепившему кастеты на руки. Пригнуться под его удар, и свалить подсечкой! А затем — добивающий ногой по голове.