– Знаешь почему люди не могут находиться долго в этом мире? – спросил Азазель, глядя куда-то вдаль, за горизонт.
– Почему? – спросил наводчик, вздрогнув. Необычное чувство, словно просыпаешься от бодрствования овладело им, и он устремил взгляд на блондина.
– Потому что они перестают быть людьми – печально улыбнувшись ответил тот.
– Тогда, думаю я уже готов уходить отсюда – сказал Дерек, ощущая как по спине ползут крупные мурашки.
– Вот и отлично – тихо отозвался Азазель, коснувшись плеча наводчика пальцем. В ту же секунду всё вокруг завертелось и закружилось в разноцветных красках, сгущаясь постепенно в одну серую, безобразную массу. Дерек, пытаясь схватить хоть капельку воздуха, почувствовал, что начинает задыхаться. Выгнувшись в диких конвульсиях, он, с разведчицей в руках, с глухим стуком упал на землю. В глазах его померкло, и он чувствовал только бешеную нехватку воздуха.
– Эй, эй, какого хрена с тобой творится? – услышал он голос, схватившего его за плечи Азазеля.
– Ды… дышать – просипел Дерек, чувствуя, что начинает терять сознание.
Блондин тут же надавил на грудь наводчика, и тот, резко вдохнув полные легкие воздуха, зашелся в приступе кашля.
– Запределье – далёкий край, и возвращаясь из него, иные даже забывают, как дышать. Моя вина -совершенно об этом забыл – усмехнувшись произнёс Азазель.
Прокашлявшись, Дерек вытер проступившие на глазах, слёзы и посмотрел на блондина. Тот уже успел подобрать оброненную в борьбе с разведчицей шоколадку, и как ни в чем ни бывало продолжал её поедать.
– Не обязательно было втягивать в это Элли – проговорил наводчик, поднимаясь на ноги.
– Конечно обязательно, иначе бы у тебя ничего не получилось. Мотивация всё же довольно серьезный компонент в этом вопросе – отозвался блондин.
Шумно выдохнув, Дерек сел на траву и уставился перед собой невидящим взором:
– Азазель? – позвал он.
– Говори – ответил с набитым ртом, демон.
– Сколько всего миров, помимо тех двух, что я видел?
– Трёх – поправил его блондин.
– Почему трёх? – равнодушно спросил Дерек.
– Внешняя тьма, сквозь которую ты прорываешься, чтобы попасть в Сопряжённую область, это ведь тоже мир. Ты его просто не видишь. Да в общем-то и не следует тебе видеть того что там происходит. Самое лучшее лекарство против проблем – это просто не искать, эти самые проблемы.
– Сказал, отвергнутый Богом ангел – улыбнувшись через силу, произнёс наводчик.
– Всего, ещё пять. Пять миров, которых ты никогда не видел, и один из них никогда и не увидишь.
– Не хочу спрашивать, почему – сказал Дерек, откидываясь назад и укладываясь прямо на мокрую листву. Слабость окончательно его одолела, и он, дёрнув головой пару раз, отправился в глубокое забытье.
– Очень кстати, потому что я совсем не горю желанием отвечать – сказал Азазель в тихий, дождливый вечер, и отбросив так и недоеденный шоколад, достал из рюкзаков Элли и Дерека спальные мешки, чтобы уложить в них спящую парочку.
Раскалённый тяжелый воздух не давал сосредоточиться и он, оторвав взгляд от книги, осмотрелся. Небольшая комнатка, подоконники которой были уставлены горшками с увядшими цветами, выглядела до невообразимости скучно и убого. Стоящий в углу низенький шкафчик, сколоченный из кусков ДСП, жёсткая деревянная кровать, примостившаяся у стены и, письменный столик с громоздким ноутбуком – вот и всё, что в ней было. С потёртыми стенами, в целом она больше походила на тюремную камеру, чем на место обитания шестнадцатилетнего подростка. Откуда-то из-за стены доносились два голоса – мужской и женский. Его родители как всегда о чём-то спорили. Постоянные споры, казалось, были единственным, что связывало их, в остальном они были совершенно не похожие друг на друга люди. Уже несколько лет Дерек всё больше и больше от них отстранялся. Он отлично помнил тот день, когда они бросили его среди пшеничного поля. А ещё он видел, что с ними что-то не так. Он чувствовал, что они ему чужие люди
Схватив лежащие на столе наушники, он надел их, и пошарив в компьютере по папкам, включил свой любимый музыкальный альбом.
Мягкие, с едва слышимыми скрипами бегающих по струнам, пальцев, аккорды, раздавшиеся в наушниках, настроили его на спокойную, неспешную музыку. Сейчас она ему была нужна как воздух. После проигрыша умиротворяющего, тёплого интро, раздался голос самого певца. Под размеренно наигрывающую на фоне электрогитару, зазвучал приятный баритон:
«Пропавшие мечты и пыльная дорога