- Ты украл невесту из «Давай поженимся!».
Так вот почему мать не заговорила об этом с самого порога. Она думала, что они вместе. Как пара.
- Ты ошибаешься. Это не то, что ты подумала. Мы встретились в самолете прошлой ночью.
Мать прижала руку к груди, как будто у нее вот-вот случится инфаркт.
- Дай мне телефон. Я должна позвонить Ходе или Кэти Ли.
- Ты не хочешь ехать в Канкун. У тебя даже паспорта нет.
- Я могу его получить. Быстро, мне нужно позвонить на «Эн-Би-Си».
Мысль о том, что мир обнаружит: Лекси находится с Шоном в доме его матери, пугала.
- Ты не можешь так поступить. – Звон кастрюль и сковородок привлек внимание Шона к кухне, затем его мысли снова вернулись к разговору. Его матери понравится весь этот хаос, а вот ему нет. – Ты не можешь позвонить Ходе и Кэти Ли.
- Ты прав. Венди Уильямс предлагает путешествие в Орландо в «Мир Диснея». – Мать забралась пальцем под шапочку и почесала голову. – Я получу паспорт, чтобы отправиться в Волшебное королевство. Я бы хотела увидеть Замок Золушки и, может быть, прокатиться на речном катере.
- С каких это пор?
- С тех пор, что я поговорю с Венди и вдобавок получу бесплатное путешествие.
Шон верил матери. Она выпрыгнет из кресла и доберется до ближайшего аэропорта ради шанса увидеть Венди и устроить хаос. Шон не хотел, чтобы это случилось по нескольким очень хорошим причинам. Во-первых, обнаружение невесты из «Давай поженимся!» соберет кучу новостников и орду папарацци у дверей дома его матери. Шон так и видел, как стоит между матерью в черепной шапочке и Лекси в «рыбной» шляпе, стараясь выглядеть единственным нормальным под прицелами видеокамер и вспышками фотоаппаратов. Во-вторых, мысль о том, что его мать будет сидеть на диване у Венди и разговаривать с ней о своих последних хворях, вызывала у него тот же жар, который он чувствовал в детстве. Он никогда не знал, какая мать покажется на хоккейном матче. Относительно нормальная или та, что приносит грелку-подушку на батарейках и рассказывает о своих месячных. Или хуже, та, что преувеличивает его собственные болезни, превращая ветрянку в метициллин-резистентный золотистый стафилоккок. Тогда он был не в состоянии ее остановить. Но сейчас он стал взрослым. Хоккеистом, ежедневная работа которого включает жесткие удары о бортики и нанесение ударов в лицо с разворота в качестве ответного хода. Когда Шон Нокс выходил на лед, он становился его властелином. Он все держал под контролем. И вне льда тоже. Он держал под контролем все, кроме того, что касалось его матери.
Никто, кроме дяди Эйба, не обладал способностью контролировать его мать. Дядя был единственным, кого она слушалась, но он умер два года назад, и она вышла из-под контроля еще сильнее, чем когда-либо.
- Ты не можешь никому рассказать.
Мать пристально посмотрела Шону в глаза и ткнула в него пальцем.
- Почему тебя это так заботит? Она не твоя девушка. Ты сказал, что не крал ее у Пита. – Она прищурилась, как будто искала причину назвать его лгуном. – Вы встретились только прошлой ночью.
Шон нахмурился, глаза заболели. И снова он представил, как стоит между двумя женщинами в нелепых шляпах под прицелами телекамер и фотовспышками. Весь его мозг сжало, когда он заставил себя сказать:
- Ладно. Ты была права. Я украл ее у Пита.
- Ха. Подожди, пока я расскажу это Ванде! – взвизгнула его мать, потирая руки. – Это намного лучше, чем ее сын, женившийся на Мисс Мэйпл Лиф две тысячи двенадцатого года. Она хвастается этим уже пять лет.
Твою ж мать! Шон не знал, что причиняло большую боль, пульсация в голове или в глазах. Боже, каким образом маленькая забава прошлой ночи превратилась в полноценный секрет.
- Ты не можешь никому рассказать. Ни Ходе, ни Венди, ни Ванде. – Его голова. Его голова определенно заболела еще сильнее. – Мы не можем навлечь на себя такое внимание прямо сейчас.
- Хм-м-м. – Мать скрестила руки, явно разочарованная, что не может похвастаться Ванде такими новостями. – А что твой тренер думает обо всем этом? Один из его игроков украл его дочь на национальном телевидении?
Как, черт возьми, все это произошло?
- Он еще не знает. – Шон не был лжецом. – Лекси тоже еще не знает.
- Лекси не знает, что ты украл ее у Пита? – Мать посмотрела на Шона, как будто это он был ненормальным. – Ничего не понимаю.
И не она одна.
- Конечно Лекси знает это. – Шон не любил секреты так же сильно, как не любил ложь. В основном потому, что отстойно справлялся и с тем и с другим, и вот где в итоге оказался: прямо в середине и того и другого. – Ковальски не знает, что Лекси со мной. А Лекси не знает, что я играю в хоккей за «Чинуков». – Всегда проще говорить правду, и все сказанное только что было правдой. – И ты не можешь рассказывать об этом.
- Ты в порядке, сынок? – Мать положила ладонь ему на колено. – Ты получил удар по голове без шлема?
Похоже на то. Как будто его ударили битой по лбу.
- Тебе нужен «ксанакс».
Великолепно. Мать прописывает ему лекарства.
- Или, может быть, мне нужен «ксанакс». Я в замешательстве. – Она потянулась за пузырьком с таблетками, стоявшем рядом на подставке для телевизора. – Как она может не знать, что ты играешь в хоккей за «Чинуков»?
- Когда меня купили, ее не было в городе из-за съемок в этом дурацком шоу. – Шон пожал плечами. – Может быть, потому что я играл за «Питтсбург», а она не обращала особого внимания на игроков из других команд. Может быть, без шлема я выгляжу иначе. Я не знаю точно, но, кажется, она даже не знала мое имя. – Но даже правда вызывала хаос. – Ковальски не очень-то меня любит. – Мать все еще выглядела сомневающейся, так что Шон добавил: - Лекси не очень умна. У нее много хороших качеств, но с головой проблемы.
- Бог вознаграждает особенных людей. – Мать улыбнулась, как будто внезапная романтическая вспышка согрела ее изнутри. – Ты, должно быть, по-настоящему любишь ее.
Шон избегал хаоса. Он ненавидел неразбериху. И теперь нес ответственность, что создал и то и другое. Он не совсем понимал, как это случилось или как это остановить.
- Ты похитил ее у Пита и прямо из-под носа у ее отца.
Похитил? Любит ее? Из-под носа у ее отца?
Джеральдина вздохнула.
- Она, должно быть, твоя вторая половинка.
Боже милосердный! Вторая половинка? Шон попытался заговорить, но не смог найти слов. Он не знал Лекси. И даже не был уверен, нравится ли она ему.
- Ага. Точно, - соврал он.
- Тогда я не стану звонить Венди и ни словечка не скажу Ванде. – Мать воображаемым ключом закрыла свой рот на замок. – Пока, - сказала она уголком губ. – Хоть и готова взорваться.
Шон не был уверен, что мать не взорвется в тот же момент, как он повернется к ней спиной. Не тогда, когда перед ней подобно соблазнительной болезни маячил шанс попасть на шоу Венди и получить внимание всей страны.
- Наверное, нужно помочь Лекси, - выдавил Шон, вставая. Он боролся с желанием побежать. Чтобы выбраться из сумасшедшего дома матери. – Крикни, если что-то понадобится, - бросил он через плечо, выходя из комнаты.
Только он не мог сбежать от сумасшествия, которое принес в этот дом с собой.
Лекси стояла у раковины. И если бы она не подняла глаза и не улыбнулась, Шон, возможно, вскочил бы на паром «Принц Руперт». А оттуда нашел самолет до Сиэтла или Питсбурга. Команда сейчас была на выездных играх, и Шон бы лучше получил шайбой в ракушку, чем оказался где-нибудь поблизости от Сэндспита.
На улице яркое солнце отражалось от снега, проложив слепящую дорожку через оконное стекло и запутавшись в волосах Лекси. «Рыбная» шляпа лежала на столешнице. Лекси снова вернулась к мясу, которое положила на горячую сковороду, стоявшую на плите.
- Я нашла в холодильнике свиную вырезку и готовлю ее по-азиатски. Она будет такой вкусной, что Джеральдина даже не поймет, что ест здоровую пищу, - сказала Лекси, накрывая сковороду крышкой. - Я сделаю простой соевый соус и вкуснейший огуречный салат.
Шон оглянулся через плечо на мать и ее высоко поднятые брови. Несмотря на невидимый замок и ключ, она нуждалась в подтверждении. Он забрал из рук Лекси терку для сыра и бросил ее на стол.