- Поверь мне, я тоже не хотела, чтобы отец узнал об этом. И все же ты должен был мне сказать.
Шон посмотрел на собачку, которая еще немного придвинулась к нему. Большие волосатые уши и клочок шерсти на макушке в сочетании с морщинистой кожей и острым вздернутым носом превращали ее, вероятно, в самое уродливое животное, какое Шон только видел. И уж точно в самое странное.
- Ты мог бы упомянуть об этом на следующее утро в «Вафельном домике» или позже у твоей матери, когда она умирала от желания позвонить Венди. - Лекси нахмурилась. - Или когда я принесла ланч в твой спортзал и осталась там, чтобы очистить свой разум от описаний внутренностей твоей матери. Или когда я сказала, что мой отец считает тебя нытиком.
- В какой из разов?
- В любой. - Она нахмурилась еще сильнее, как будто не могла припомнить, что говорила об этом не единожды. - Или когда ты засунул руки мне под рубашку.
- Я не думал об этом, когда мои руки были под твоей рубашкой.
Шон тогда был сфокусирован на нежной тяжести ее груди в своей ладони.
- И мог бы упомянуть об этом прежде, чем сбежать из номера отеля посреди ночи.
- Я не сбегал. Я думал, что увижу тебя на «Морском кузнечике» утром. - Шон посмотрел на трусливую собачку. Потом снова перевел взгляд на Лекси. - Не должно было дойти до такого. Но вся эта ситуация просто нарастала как снежный ком, пока не вышла из-под контроля. У тебя есть опыт с такими делами.
- Ты должен был связаться со мной, когда вернулся домой.
- Я пытался. Твоя голосовая почта была заполнена. - Шон указал на собачку. - Это существо кусается?
- Она не существо и нет, не кусается. - Лекси помолчала. - По крайне мере, до сегодняшнего дня.
Шон посмотрел на Лекси.
- Что это такое?
- Ням-Ням не это. Она китайская хохлатая собачка. - Лекси провела пальцами по длинной шерстке, собранной в хвост. - Пожалуйста, следи за тем, что говоришь в ее присутствии. Она очень чувствительна, и ее легко расстроить.
- Какого черта?
- И никаких ругательств. Она это не любит.
- У нее есть чертова банка для ругательств?
- Нет, но идея хорошая. Вы с папой тогда могли бы помочь пополнить ее фонд жевательных игрушек.
- Иисусе.
Лекси снова нахмурилась.
- Грубый тон ее расстраивает.
- А эта розовая штуковина, которую ты на нее напялила, не расстраивает?
- Эта вещь из моей «Ю-ху» линии пачек для собачек от кутюр. Яркий розовый улучшает ей настроение, когда она расстроена.
Шон не собирался спрашивать, откуда Лекси знает, что ее собака расстроена. В основном ему было на это наплевать, да и он уже пожалел, что спросил об этой глупой пачке.
- Уже поздно. - Он что, действительно только что разговаривал о чувствах собаки? - Давай покончим с этим дерьмом. Зачем ты засунула записку мне в карман?
- Нам нужно поговорить о фотографии.
Была только одна фотография, которую Лекси могла иметь в виду.
- А что с ней?
- Она разрушила мою жизнь.
- Сомневаюсь, что твоя жизнь разрушена. - Что за королева драмы. - А если и так, то ты разрушила ее в день, когда сбежала со своей свадьбы.
Лекси покачала головой, а маленькая собачка придвинулась к Шону еще на миллиметр.
- До того, как фото попало в прессу, я смогла восстановить свою репутацию и спасти свой бизнес. А теперь все это снова разрушено из-за тебя.
- Из-за меня? - Собачка высунула черный тонкий язычок и облизала вздернутую мордочку. - Не я один стоял у того мотеля.
- Теперь ты должен все исправить.
Шон никогда не умел хорошо отвечать на требования. Глядя на собаку, он сказал:
- Я ничего не должен исправлять. Не я передал это фото прессе.
Шон мог поклясться, что это существо облизывается в предвкушении момента, когда сможет перекусить ему яремную вену. Он не боялся, он мог ее победить, но собачка нервировала.
- У меня есть предложение, которое будет выгодно нам обоим и все исправит.
Шон не мог представить ничего, что будет выгодно им обоим. По крайней мере, пока она не передумает и не захочет раздеться. Он оторвал взгляд от собаки и посмотрел на Лекси.
- И что же это, принцесса?
- Ты должен всех убедить, что без ума от меня.
Нет, Шону не послышалось. Лекси смотрела ему в глаза уверенно и серьезно, и он начал смеяться.
- Это единственный способ вернуть мою репутацию, а тебе - не получить хоккейную клюшку в задницу.
Смех Шона сменился низким хохотом.
Лекси нахмурилось и немного прищурилась, как и ее собачка. Лекси могла бы выглядеть непривлекательно, если бы не была такой чертовски красивой.
- Я серьезно.
- Я вижу. - Шон потер подбородок и попытался скрыть улыбку. - И сколько тебе понадобилось времени, чтобы придумать эту нелепую схему?
- Она не нелепая. - Лекси села на софу и сложила руки на груди.
- Вот что. Ты обдумала эту идею еще меньше, чем тогда, когда согласилась выйти замуж за мужчину, которого не знаешь. - Шон взял пиво. - Даже меньше, чем когда подписалась на шоу, которое разрушило твою жизнь.
- Это решит наши проблемы.
- У меня нет проблем. - Шон указал на себя горлышком бутылки и сделал глоток.
Он не беспокоился о том, что кто-то из его хоккейной команды в буквальном смысле засунет клюшку или что-то еще ему в задницу. Шон сделал несколько глотков и опустил бутылку. Он был больше озабочен фигуральной клюшкой. Той, которая может испортить весь прогресс, которого Шон добился с «Чинуками» и особенно с Джоном Ковальски. Может быть, они с Лекси могли придумать что-то. Что-то вроде того, что они встретились и подружились. И никаких упоминаний о принуждении и насилии. Может быть, он смог бы справиться с этим и выглядеть героем.
- Как дела у твоей мамы?
- А что? - Его внимание привлекла безволосая собака, придвинувшаяся еще ближе.
- Просто спросила.
Шон в этом сомневался, глядя на собачонку в пачке, подползшую на животе достаточно близко, чтобы сунуть свой острый нос между плечом Шона и спинкой дивана.
- Некоторые пожилые люди перемещаются в это время года в Аризону или Флориду. Так лучше для ее здоровья.
Джеральдина была именно там, где нужно Шону.
- Здоровье моей матери в полном порядке.
На самом деле, когда он в последний раз с ней общался, она чудесным образом исцелилась. Шон решил, что у него есть очередные шесть месяцев, прежде чем его мать снова встретится лицом со смертью. Шесть восхитительных - свободных от хаоса - месяцев, во время которых ему нужно сфокусироваться на Кубке Стэнли.
- Сэндспит не подходит для женщины с таким хрупким здоровьем, как у твоей матери. - Лекси втянула воздух сквозь зубы, как будто ей было больно. - Ее тахикардия вызывает опасения. Не говоря о повреждениях кожи.
- Моя мать никогда не переедет никуда, где у нее нет друзей или семьи, чтобы жаловаться. Она никогда не сможет быть маленькой рыбкой в большом пруду. Это просто не в ее характере.
У матери осталось не так-то много родственников. Лишь пара кузин в Саскатуне. И на сегодняшний день у нее было несколько друзей в Сэндспите.
- Она никого не знает во Флориде или Аризоне.
- Но она кое-кого знает в Сиэтле. Конечно, Сиэтл не такой теплый, как Сан-Сити, но в нем прекрасные больницы и есть доступ к хорошему здравоохранению. Я уверена, она хотела бы подольше погостить у своего единственного ребенка.
Шон встретился взглядом с Лекси. Она больше не щурилась от злости. В ее глазах светился триумф игрока в покер, который только что открыл флеш-рояль. Шон был готов обдумать ее план. Немного переработать. Поторговаться насчет условий, чтобы все выглядело так, будто он спасает ее от орды папарацци. Еще не время сбрасывать перчатки.
- Она уже считает нас парой. - Лекси взяла пиво и улыбнулась. - Благодаря тебе.
- Как долго?
- Как долго мы пара? - Она пожала плечами. - С тех пор, как я подписалась на «Давай поженимся!».