Для Райчена это столкновение только увеличивало выигрыш. Сокровище было огромным, но он сомневался, что мастер Кэйлрин в полной мере воспользуется им. Показать многое из этого в городе, в окрестностях гильдии, значило бы привлечь к себе внимание. И хотя золото – это хорошо, клинок Энтрери, вероятно, лучше. Насколько хорошо богатство, если не можешь защитить его? Золото может вызвать зависть других гильдий, но умение обращаться с клинком припугнет их. Если тебя боятся, значит, тебя уважают. Можно, конечно, все равно стать мишенью, но это всегда неизбежный результат успеха.
Энтрери согласился.
– Пока, – сказал он. – Я не часто остаюсь на одном месте надолго, но посмотрим, что может предложить ваша гильдия. Но поймите, что все время, которое ваша гильдия будет пользоваться моими услугами, вы будет платить мне тем, что я уже считаю своим.
Трент сердито шел позади, смастерив ветхий пояс из куска веревки, которую он нес. Он бросил на Энтрери злой взгляд, и убийца понял, что скоро он должен будет убить его. Такова жизнь.
Увидев лабиринт, который вел из пещеры, Энтрери остался доволен тем, что у него был цилиндр из слоновой кости. Найти это место снова обычным способом было бы нелегко. К проходу непрерывно присоединялись другие проходы, и в то время как их путь наверх был практически прямым, путь вниз сильно ветвился.
После почти тридцати минут путешествия, они пришли к выходу из пещеры. Все трое шагнули на маленький выступ, которым заканчивалась узкая расщелина. Вход в пещеру был на высоте трех четвертей отвесного утеса, на восемьдесят футов выше дна каньона. Противоположная сторона каньона была на расстоянии тридцати пяти футов, поднимаясь на двадцать футов выше стены пещеры.
Наиболее важным аспектом этого места для Энтрери было небо. Оно было полно звезд. Когда Энтрери покинул Медный Муравей, менее двух часов назад, не было еще и полудня. Теперь же стояла полночь. В то время как большинство путешествий Энтрери совершал на север и юг по Побережью Меча, он понимал, что путешествие на восток и запад изменяет время дня. Чтобы оно изменилось на двенадцать часов, Энтрери должен был быть с другой стороны Великого Моря. Джарлакс никогда не найдет его.
На выступе лежало две смотанные веревки, с помощью которых воры поднялись на стену. Райчен обернулся, чтобы заговорить с Энтрери впервые с тех пор как они оставили пещеру дракона.
– Мы не можем использовать веревки, чтобы спуститься. Достигнув земли, мы не сможем их отвязать, тогда это место станет заметным, и его могут найти другие.
– Похоже, ты не можешь пойти с нами, незнакомцем, – сказал Трент с самодовольным лицом, прилаживая одну из веревок к своему "поясу" и надевая альпинистские перчатки.
Энтрери оценил стену под ними и подумал, что он мог бы спуститься по ней. Как бы то ни было, он решил впечатлить этих людей различными способностями, имеющимися в его репертуаре. Прежде чем Райчен взял вторую веревку, Энтрери поднял ее. Веревка была около ста пятидесяти футов длиной, почти вдвое длиннее, чем требовалось, и прекрасно подходила для того, что задумал убийца. Он отвязал крюк и нашел хорошо расположенный камень. Энтрери прошел в пещеру и вбил крюк в мягкий участок земли туннеля так, что он напоминал короткое металлическое дерево. Он закрепил петлей середину веревки вокруг "ствола" короткого дерева и сбросил остальную часть веревки вниз с утеса.
Не говоря ни слова своим новым друзьям, Энтрери буквально бросился с выступа с обоими краями веревки в руках. Его ноги сначала коснулись стены утеса на полпути вниз, и уже через пять секунд он стоял на дне каньона. Энтрери посмотрел наверх и был доволен, увидев, что выступ перед пещерой делал ее полностью невидимой для тех, кто смотрел снизу.
Райчен оценил идею улыбаясь.
– Умно.
Он видел, что, потянув за один из концов веревки, незнакомец легко сможет стянуть ее вниз.
– Другие могут найти пещеру по крюку, – сказал Трент, хотя он и сам не слишком верил этому.
– Я сам еле его вижу, а я стою в пяти футах от него, – отметил Райчен.
Старый стальной крюк был почти невидим на фоне серого камня пещеры, и даже не смотря на то, что сейчас была ночь, каньон не выходил ни на север, ни на юг, никогда не видя прямого солнечного света.