Она засмеялась и сказала, что абсолютно ничего. Он встал, надел любимую футболку и сказал:
— Ну тогда гоу. Уф, сегодня мы отдохнули, так отдохнули… и ещё отдохнём…
***
— Как прошёл день? Чем занимались?
Ближе к вечеру вернулся от мадам Шанталь бодрый и весёлый Гавриил. Его вице-мисс знала, как ублажать мужчин.
Друзья собрались в беседке в саду, чтобы пообщаться и поделиться эмоциями. Журчал неподалёку фонтан, дул ласковый ветер, воздух был наполнен сладким ароматом магнолий и жасмина — дышалось свободно и легко.
— Ничего интересного, — вспоминая пылкие объятья Сюзанны, ответил Бальтазар и блаженно улыбнулся.
— Прям-таки ничего? — подозрительно сощурившись, уточнил Гавриил. — Ай-ай, не хорошо врать, — он проказливо помахал пальцем, — ну-ну-ну. Я не дурак.
— Хорошо, мы с Бальтом… — продолжила Сюзанна, но резкий приступ кашля прервал её речь.
Она быстро выскочила с беседки и помчалась в сторону забора — подальше от дяди и любовника.
— Наверное, подавилась цветочным воздухом — он слишком приторный, — вздохнув, ответил Бальтазар. — Как там Шанталь?
— Расцветает, как бутон самой диковинной розы… Эту розу я бы целовал день и ночь.
— Как и я Сюзон, — еле слышно пробубнил Бальтазар, однако Гавриил всё равно услышал.
— Трикстера, бывшего псевдо-Локи не обмануть, — заметив, как Бальтазар потупил глаза, архангел мягко спросил: — Чего ты заволновался, как целка-невидимка? Я ничего не имею против отношений твоих и Сюзанны. Более того, я даже рад, что так случилось… Твою довольную физиономию мартовского кота не утаить. Тем более от меня — Фокусника, проказника и хитреца.
— Серьёзно?
— Куда хуже было бы, если бы выбор Сюзон пал на Захарию или Уриила. Она самостоятельная девочка и знает, что делает. А ты мой друг, брат, поэтому — всё очешуительно. Я бы с горя помер, если бы Михаил выдал её насильно замуж.
— Ох, Гавриил.
«Он такой понимающий, настоящий братюня, а я скрываю иную правду. Нужно собраться и рассказать ему то, что Сюзанна продала мне душу».
Тем временем кашель Сюзанны не прекращался. Перепуганная, она не могла сообразить, что с ней происходило, и только, когда увидела на ладони кровь осознала — дела плохи. Сквозь слёзы попыталась самоисцелиться, но результата регенерация не принесла.
«Пожалуйста, только не снова», — подумав, она опустила сарафан и увидела… Шершавое, розовато-бежевое, шелушащееся пятно.
========== Глава VI. ==========
Сняв со сковороды последний блин, Сюзанна красиво его свернула и выложила к остальным. Сегодня на завтрак она решила приготовить блинчики с вишнёвым джемом и заварить чай с лепестками роз и травами.
После того, как противный кашель отступил, она вернулась обратно в беседку к Бальтазару и Гавриилу. Про злосчастное пятно она умолчала, а на вопрос — почему так сильно закашлялась ответила просто — подавилась собственной слюной. Долго смеялись все трое. Но на самом деле ей было далеко не до смеха. Состояние пятна ухудшилось, и теперь оно приобрело ядовитый коричневый оттенок и создало вокруг себя много маленьких прыщиков, которые противно чесались. Как исцеляться Милтон понятия не имела.
— Сюзон, мне кажется, что ты несквик с пивом, потому что я не могу жить без тебя, — вошедший Бальтазар поцеловал её в губы и плюхнулся на диван.
— А кто тут у нас кулинар от Папочки?
Следом за ангелом в кухню вошёл Гавриил. Сев напротив друга, он заметил на себе хмурый взгляд племянницы и быстро ретировался:
— Это был комплимент, дорогая. С таким завтраком утро точно будет добрым.
Сюзанна смягчилась и, взяв тарелки, расставила их на стол. Поставив вазочки с абрикосовым вареньем и вишневым джемом, она взяла чайник и начала разливать цветочно-травяной чай в красивые фарфоровые чашки.
— Вижу, она обжила особняк. Настоящая хозяйка. А конфет, часом, там нигде не завалялось?
Милтон закатила глаза и, открыв подвесной шкаф, достала глубокую вазу, доверху наполненную конфетами: барбарисками, карамельками, и шоколадными батончиками.
— Вот это я понимаю! — потерев ладони, Гавриил потянулся за «Баунти».
— Три евро, — с ухмылкой сказал Бальтазар, поливая свой блин джемом. — А ты как думал? Халява, приди? Фиг тебе.
— А в лобешник? — развернув батончик, отозвался архангел.
Сюзанна выдавила из себя подобие улыбки и только хотела что-то сказать, как посреди кухни, под шелест величественных крыльев, появился… Михаил. От неожиданности Гавриил взвизгнул, уронив на пол сладость.
— Михаил, — протянул он, незаметно поднимая «Баунти», — как я рад тебя видеть! Братюня!
— Театральная постановка, — ответил архистратиг.
Он заметил под столом фиолетовый фитбол с торчащими шипами и, выкатив его, присел на мяч.
— Пап, а ты?.. — облокотившись о столешницу, Сюзанна взяла в руки свою чашку с чаем.
— Я не могу проведать своего ребёнка?
— Можешь конечно, — наконец-то подал голос Бальтазар. — Михаил, э-э-э-э, располагайся и чувствуй себя как дома. Хочешь блинчики?
— Спасибо, нет. Кстати, Бальтазар, сколько ты будешь бездельничать? Мне известно, что сегодня у вас показательный смотр гарнизона. Будете демонстрировать свои боевые навыки и тренировки Рафаилу. Я почти на все твои проделки закрываю глаза, но… Всему есть мера. Не забывай: ты служишь мне.
— Я просто… — дожевав блин, попытался оправдаться Бальтазар, осознавая, что архистратиг имеет власть над ним и может сделать всё, что угодно. Особенно сейчас, когда в сердце поселилась запретная любовь к его дочери. — Не знал.
Ангел встал и вышел из-за стола.
— Теперь знаешь, — ровно и спокойно ответил Михаил. — Отправляйся на Небеса, — щёлкнув пальцами, он переместил непокорного солдата в Эдем.
— Папа! — возмутилась Сюзанна.
— Бальтазар — мой воин, помни об этом.
Гавриил, который до этого молча уплетал конфеты, слушая разговор, произнёс:
— Ты всё тот же великий командир, братюнь, строгий, властный. Наводишь страх на всех своих подданных — скука смертная.
Сюзанна сменила место дислокации, теперь присев возле архангела.
— Поговорим о тебе? — архистратиг задумчиво провёл пальцами по шипам фитбола, дополнив: — Твоё чудесное воскрешение… Раз уж мы встретились, расскажи мне всё. Не смей что-либо утаивать или лгать.
Гавриил переглянулся с племянницей и, осознавая, что выбора нет, принялся вкратце рассказывать. Михаил внимательно слушал, не перебивал и не комментировал, а Сюзанна от ужаса прикрывала ладонью рот. Подробно узнавать о пытках, которые переносил дядя в плену Асмодея она не могла. Хотелось прижаться к нему и заплакать.
— То есть он себе твою благодать вкалывал? — уравновешенно, без лишних эмоций спросил Михаил.
— Агась, — кивнул Гавриил. — Таким образом он становился сильнее. Но моя благодать уже немного восстановилась. Я даже могу применять некоторые способности. Мало, но могу.
— Ты ведь проучишь наглеца, пап? — с надеждой спросила Сюзанна.
Не дав архистратигу ответить, Гавриил продолжил:
— Сюзон, не стоит. Пускай твой папаня оставит это дело мне. С Асмодеем у меня личные счёты и я не остановлюсь, пока не сведу их. Я сам хочу отомстить ему и отомщу — сожгу его тушку. Тем более, мне никогда не нравился его сраный белый костюм. Дерьмо собачье.
— Да будет так, — хлопнув в ладоши, сказал Михаил и поднялся. Тоже самое сделал и его младший брат.
— Если исповедь закончена, — Гавриил схватил из вазы конфету и, развернув её, отправил целиком в рот, — я сваливаю. Очаровашка Шанталь соскучилась уже. Тем более, она обещала прикупить для меня новое кружевное бельё. Не терпится увидеть её в нём.
— Ты не меняешься, брат, — дельно подметил архистратиг. — В любом случае, если захочешь вернуться — Небеса для тебя открыты. Решай сам.