— Захария очень требовательный, — подметила Сюзанна, сидя на мягкой траве тренировочной поляны и наблюдая за тем, как серафим сорок минут гонял своих воинов вокруг неё.
Ангелы наматывали сто, а то и больше кругов, проклиная и начальника, и неимоверную жару. Тренировки у них проходили до изнеможения, ведь гарнизон считался одним из самых образцовых, и именно на него делал большие ставки архистратиг.
— Они не в сказку попали, — равнодушно ответил Михаил, поглядывая то на подчинённых, то на дочь. — Хочешь составить им компанию? Подразделение Захарии одно из самых сильных на Небесах, поэтому и нормативы соответствующие.
— Спасибо, откажусь, — фыркнула Милтон и на провокацию не повелась.
— Кстати, Бальтазару твоему нужно отдать должное. Пускай он слишком свободолюбивый, оспаривающий любой мой приказ или задание, но воин безупречный. Столько раз сражался вместе с Кастиилом. Не могу сосчитать. Тактики и стратегии ему не занимать. Если бы немного повиновения с его стороны, он дослужился бы до серафима.
— Почему это он мой? — Сюзанна, на секунду отвернувшись, сорвала с травы белую ромашку, с пышной жёлтой серединкой, и начала выдёргивать с неё один лепесток за другим. — Мы живём под одной крышей без каких-либо обязательств.
— Без каких-либо обязательств, — усмехнулся Михаил, задумчиво перебирая лепестки. — Что здесь такого? Всё же элементарному тебя предстоит ещё обучать.
К тому времени Захария, отдав приказ прекратить бег, принялся следить за тем, как синхронно его воины начали преодолевать полосу препятствий. Специальную площадку, на которой располагались разнообразные военные объекты и сооружения. Там были установлены спортивные снаряды: турники, брусья, лабиринты, а также вырыты окопы для метания коктейлей Молотова.
— Скорее, Эсмеральда! — заметив, что еле стоящая на ногах ангелесса самой последней взбирается на высокую лестницу, прокричал Михаил. — Если такое продолжится и дальше, твоя подруга будет перебегать до тех пор, пока не уложится в норматив. Может, сегодня устроить ей олимпийскую ночь?
— Эсме жарко, папа, — мысленно жалея ангелессу, грустно ответила Сюзанна. — Захария перегибает палку, и нужно сделать перерыв.
— Ты будешь меня учить? Они — Небесные воины, Сюзанна. Армия, на которой держится Рай, моя военная опора. О каких поблажках ты говоришь? Тем более, это не новобранцы, не юнцы, как тот же Самандриил, а боевые солдаты. На поле боя никто не будет давать им перерывы и позволять отдыхать в тени густых каштанов. Передовая не спрашивает, устали они или нет. Когда снаряды над ухом взрываются, нет времени на расслабление. Я очень не хочу, чтобы ты хотя бы раз увидела войну.
Уныло опустив голову, Сюзанна вернулась к ромашкам.
— Всё равно ты не прав, — еле слышно пробубнила она.
Архангел сосредоточился на тренировке, пропуская мимо ушей речь дочери.
— Папа, скоро закончится сие действо? — выкинув оборванный стебель в кусты жасмина, неожиданно спросила она.
— Через час, — архистратиг, мимолётом взглянув на хмурое лицо Сюзанны, поинтересовался: — Что с тобой, Сюзанетта? Ты бледная. Очень.
В его тоне послышалась тревога. Михаил без фальша и театральной игры почувствовал, как переживает за дочь.
— Не знаю я… — она пошатнулась, ощущая, как кружится голова, а потом потеряла сознание, упав на колени отца.
Михаил вздрогнул. Ситуация, которая произошла, стала неожиданностью не только для него, но и для Захарии. Отдав команду ангелам закончить норматив и выстроиться в шеренгу, он подошёл к озадаченному архистратигу, который уже стоял и держал на руках бессознательную дочь.
— За всю свою вечную жизнь ничего подобного не видел, — проговорил Захария. — Что делать?
— Продолжай тренировку, — коротко приказал Михаил и вместе с Сюзанной исчез, оставляя после себя великолепное белое перо с позолотой.
Серафим развёл руками и, что-то недовольно пробурчав, направился к строю.
Эсмеральда и стоящая рядом Изабелла тревожно переглянулись, и когда приблизился Захария, первая спросила:
— Что с ней? Что-то серьёзное? Нам нужно знать, ведь Сюзон наша подруга!
— Отставить разговоры, — строго скомандовал он, заставляя Эсмеральду замолчать и опустить руки по швам. — На очереди отжимания и приседания.
— Ублюдок Захария, — прошептала Изабелла, готовая прямо сейчас ощипать начальника или, на крайний случай, собственноручно придушить его.
— Больной ублюдок Захария, — поправила её Эсмеральда.
***
— Скажи, что это не опасно, Эфраим?
Михаил пристально всматривался в бледное лицо дочери, которая после обморока оказалась в лазарете. Девушка безмятежно лежала на кровати и не приходила в сознание.
— Хоть докторскую диссертацию пиши, — Эфраим вздохнул, забирая у пациентки термометр и изучая его. — Тридцать девять и пять. Я предполагаю, что у неё солнечный удар. Звучит странно, но другого объяснения обмороку нет. Когда Сюзон теряла сознание, температура была?
— Не могу ответить уверенно. Она побелела очень… Вроде да, а может и нет. Я её пытался исцелить, но не помогло. Потому что…
— Источник болезни не проявлялся. След от раны, ссадины и всяческие увечья. Просто обморок, — ангел, присев на край, закатил тунику девушки и ещё раз осмотрел её. — А это что такое? — он указал на небольшое красное пятнышко в области груди.
— Вот оно точно отсутствовало, — прокомментировал Михаил, аккуратно притрагиваясь к пятну. — Шершавое. Быть может, укусило что-то? Это не яд? Такое я обязательно заметил и исцелил бы.
— Определённо, не яд. Я в них немного разбираюсь, — Рит Зиен приложил ладонь к ране, и сразу же из-под неё полился яркий розовый свет. Такой приторный, что архистратиг на секунду зажмурился. — Закончил, — сообщил он, когда пятно совсем пропало, и розовое сияние под ладонью угасло. — Немного по-другому: если бы источник раньше показался, сработала бы её регенерация.
Лекарь поднялся.
— Мне нравится твой необычайный ум, Эфраим.
Открыть глаза для Сюзанны оказалось делом неожиданно нелёгким, но она собралась с силами и подняла свинцовые веки.
Мягкий, дневной свет, льющийся из широких окон, больно резанул по глазам. Милтон сморгнула набежавшие слёзы и попыталась пошевелиться. С трудом, но у неё это получилось.
— Папа? — когда зрение нормализовалось, уточнила она. — Где я? Что произошло?
— Успокойся, всё хорошо, — Михаил присел рядом с дочерью, поправив тунику, которая сползла и обнажила правое плечо. — В лазарете. У тебя появилось какое-то странное пятно, которое Эфраим излечил. Сюзанна, напугала ты нас. Ты у меня одна, поэтому больше так не делай.
Рит Зиен из кувшина налил в пиалу родниковой воды и, протянув её Сюзанне, сообщил:
— На обходе я смажу место, где оно находилось, мазью, для профилактики, а также дам Сюзон выпить отвар из целебных трав с добавлением лаванды.
Она дрожащими руками обхватила посудину и стала пить. Михаил с облегчением выдохнул, и на его лице появилась улыбка.
— Спасибо, Эфраим, — искренне поблагодарил он.
Сюзанна, которой стало немного легче после холодной воды, решила не придавать значения происходящему, сославшись на банальный лозунг «В жизни всякое бывает», а зря. Она не представляла, на что способно было клеймо Бальтазара, и какие испытания ожидали её впереди.
***
Сюзанна одиноко сидела на подоконнике и смотрела то в открытое окно, то на пышные кусты сирени и нежного белого жасмина, растущие вдоль кованого, с элегантными узорами, забора.
Спустя несколько часов она оправилась и благодаря лечению Эфраима чувствовала себя почти хорошо. Однако, для пущей уверенности Рит Зиен оставил её в лазарете.